Мой пульс лихорадочно зашкаливает.
Голова не может думать совершенно.
Мысли несутся с дикой скоростью, сталкиваются друг с другом, разбиваясь на сотни осколков.
Я растеряна.
Смущена.
Ошарашена.
Почему сейчас?
Зачем при всех?
Всё это слишком неожиданно.
Чересчур быстро.
Или... я просто ищу пути к отступлению?
В его сияющих кристальной голубизной глазах столько тепла, любви и невыносимой тоски, что я снова чувствую, как подступают и душат рвущиеся наружу слёзы.
– Да, – шепчу едва слышно, игнорируя тугой комок в горле. Слегка киваю головой.
И сама не могу поверить в то, что согласилась.
Он крепко сжимает меня в объятиях, с нескрываемым облегчением выдыхая мне в волосы.
Отклоняется.
Дарит мне свою самую обаятельную улыбку и целует под оглушительный шум толпы.
А я словно в анабиозе. Его тёплые губы с жаром припадают к моим. Как раз в этот момент с берега раздаются громкие выстрелы фейерверка, и я, вздрагивая, удивлённо поднимаю голову вверх, отстраняясь от Исайи. Смотрю, как звёздное небо окрашивается палитрой ярких красок, взрывается ослепительными вспышками. Это так захватывающе красиво, что я качаю головой, недоумевая. Выходит, всё это он спланировал заранее?
Раздаётся гудок. Белоснежный теплоход отплывает от берега, оставляя родной Блу Бэй в стороне.
– Я так сильно люблю тебя, Джен, – отчаянно и горячо шепчет Исайя в самое ухо.
Я зажмуриваюсь.
А когда всё же открываю трепещущие ресницы, замечаю невесть откуда взявшиеся пыльно розовые розы с длинными ножками. Исайя вкладывает шикарный букет мне в руки и гладит большим пальцем мою скулу.
Я вся дрожу, но не от холода. У меня внутри настолько смешанные чувства, что я с трудом могу здраво оценить происходящее. Учитывая определённые обстоятельства.
И нет, дело вовсе не в том, что я всё же решаюсь посмотреть налево.
На Него...
Сталкиваюсь с прожигающим насквозь взглядом. Мой сводный брат демонстративно приподнимает стакан с виски и пьёт.
Желает мне счастья значит?
Пьёт, а я всё смотрю на Него...
Пристально. Не мигая.
А Он всё это время смотрит в ответ.
И сердце заходится в страшном, пугающем ритме.
Гулко толкается о рёбра.
Глупый «мешок» тоски, ненависти и чёртовой боли.
Поднявшийся ветер небрежно треплет мои волосы.
Пальцы с силой сжимают несчастные цветы, и я выдыхаю только тогда, когда Его глаза отпускают меня.