— У тебя талант, дохтур. Ты почему раньше не сказал, что броня
бесполезна? Я бы лучше у того дистрофика дробовик купил.
— Я купил. Сам обойдусь «калахарой», тебе его отдам. А броник…
Ну, не совсем он бесполезен. Если Болотник по пузу заедет, то хоть
потроха не вырвет. А может и вырвет. Я, если честно, с ним еще не
встречался. Не ори, а то изжога уже от морды кислой твоей. Не
встречался, но как действовать знаю.
Безым обреченно сглотнул вдруг ставшую тягучей слюну, опустился
на какой-то ящик.
— Пока не расскажешь — никуда не пойду!
— Слушай. Это же не тайна таинственная, и не секретный секрет. Я
говорил раньше, что группа действует прямолинейно и грубо.
Собираются по полтора десятка рыл, и тупо заливают огнем зверя.
Урон от этого ливеру Болотника капитальный. Сразу половину
выбрасывать можно. А спецпаки только из его ливера и делаются.
Потом делят все на равные доли, и с молитвой несутся на базу,
разными маршрутами. Один-два человека доносят, у остальных тухнет
все. Если охотников два-три, то действуют аккуратнее, но это более
рискованное мероприятие.
— Ты мне еще краткое описание фильма расскажи. Как действовать
нам?
— Болотник тварь быстрая. Нам необходимо его замедлить. Стрелять
по ногам, но и по рукам тоже, чтобы не махал активно. Как
замедлится, то тут нужен точный, снайперский выстрел в ухо, или в
район солнечного сплетения. В живот не нужно, раздраконишь. Он
тогда вообще с ума сходит от ярости.
— А ты снайпер? — поинтересовался Безым.
— Я не снайпер. Ты же Сова! У вас там все снайпера.
— Я тебе сейчас кое-что скажу, только ты никому, хорошо? —
подойдя вплотную к медику, прошептал Безым. — Я не снайпер, идиота
ты кусок. Я без году неделя в Секторе. Я в крысу попадаю с трех
метров один раз из пяти, твою мать! Я тебе больше скажу, милый
друг. Я себе в ухо не попаду, не говоря уже про Болотника.
— Как не снайпер? — искренне удивился Скальпель. — Все Совы даже
в реале в тир ходят по три раза в неделю. Как они тебя взяли?
— У-ффф… Как тебе сказать? Ошибочно взяли, вот так. Думай что
хочешь. А стрелять метко я не умею. Ладно! Пойдем. А то до звезд
тут дозвездимся. А ночью я совсем перестаю быть похожим на
Ворошиловского стрелка.
*******
— Это что это? Это почему так? Почему мы с тройки вышли там лето
было, а тут, на болоте этом сраном, осень глубокая?