Скальпель не спешил с ответом, тревожно оглядываясь вокруг.
Наверное, для него такой порядок вещей являлся нормой, и кто знает,
может тут, на пятерке, всегда так. Аномалия.
— Куда нам топать, брат зверобой? — не унимался с вопросами
Безым.
От волнения хотелось говорить. Что угодно; мямлить ли бессвязно,
или нести откровенный бред. Слова успокаивали. Звук рассеивал не
только гнетущую тишину пятерки, но и тревогу. Дрожь осталась только
в кончиках пальцев, и неприятное чувство обреченности и страха
холодило ноги.
На тройке пели птицы, бубнили стихи Псы-актеры, шумел листвой
ветерок. Пятерка была безмолвна. Может болото гасило все звуки? А
вдруг, это просто на пятерке некому звуков издавать? Да и ветру тут
не разгуляться. Чем ему шуметь? Низкими кустиками голубики под
ногами? Или голыми ветками низкорослых, кривых деревцев, то ли
сосен, то ли елок — не понять. Нет, ветру такой расклад не
нравился, и он ушел с пятерки, наверное, навсегда. Вот и облака
застыли над головой. Смертью пахнет. Смертью и протухшей рыбой.
— Эй, куда? — уже серьезно спросил Безым.
— На северо-восток, один кэмэ. Но идти надо немного по дуге.
Если прямо, то там топь. До обновления тяжко было топать, а сейчас,
зуб даю, точно в трясине сгинем. Ты ствол проверь, а лучше оба.
Картечь в дробовик закинь. Не на утку вышли, е-мое. Но с дробовухи
только по ногам!
— Если увижу эти ноги, — мрачно ответил Безым.
Дальше шли молча. Чавкало под ногами болото. Комары беззвучно
кружили вокруг путников, не желая отпускать редкую и лакомую
добычу. Безыму рвала голову идиотская мысль, заняла весь череп и
рвалась наружу угрожая вылупится из черепной коробки как
нетерпеливый птенец. Комары действительно не издают своего
знаменитого звенящего писка, или просто чавканье болота заглушало
его?
— Пришли, — чуть слышно сказал Скальпель. — Вон, видишь холм
мхом поросший? Ну, вроде огромной кочки, такой. Вот. А в стороне
еще один. Такие холмики мы берлогой называем. В каждой такой кочке
обитает Болотник, как правило, один. Соседей редко заводят. Эти,
видимо, мля, общительные, поболтать любят. Рядышком поселились. Это
плохо. Если оба дома, то нам точно хана. На двоих и группа не
рыпается.
— Отступаем?
— Нет, поздно. Я точно уверен, что нас уже заметили.
Изучают.
— Еще бы… Я, почему-то, уверен, что они там нам с тобой уже и
диагноз поставили. Хомо-придуркас, называется. И не рвут нас на
части только потому, что охерели от нашей глупости и наглости.