Ох и спас же он нас с Боевым, когда коробка нашего старенького
ГАЗа дала клина и буксир пришлось ждать весь жаркий день до вечера.
Спрятал от палящего солнца.
– А? Что? – не понял парень.
– Да так. Мысли вслух, – сказал я, прогоняя вспышку воспоминания
из своей головы.
В последней вечерней маршрутке, следовавшей из Армавира в
станицу Красную, людей было мало: какие-то девочки студентки,
ехавшие домой на выходные; молодая мамаша, пытающаяся успокоить
непоседливых детишек, чтобы те уселись свои места; молодая
блондинка лет тридцати сидевшая на соседнем ряду. Ну и мы с
Саней, парнем не старше двадцати пяти лет.
Белая кожа блондинки словно бы светилась внутренним светом.
Золотые волосы волнами струились по плечам, а белую блузку
наполняла пышная грудь. Ох… Был бы я лет на двадцать пять
моложе…
– Ну! Лёшка! Слезай давай! – вдруг строго сказала молодая
мамаша, когда белокурый мальчишка забрался на сидение с ногами и
посмотрел над спинкой на меня. Это оторвало меня от любования
блондинкой.
Потом мы с Саней помолчали. От знакомых, таких родных мест за
окном, в голове побежали старинные картинки, будто бы из прошлой
жизни. Почему-то я улыбнулся своим мыслям. Армия и дембель, большая
деревенская семья и родственники, колхозный гараж и любимая
пивнушка в центре станицы, горячие дни уборки и столь же горячие
вечера-дискотеки в доме культуры.
– Так, а если она судиться будет, – продолжил Саня. – Это ж
придется нанимать юриста?
– Ну, желательно бы, – я улыбнулся. – А то простой гражданин по
неопытности, обычно в присутствии судьи проглатывает язык. А
адвокатский заточен так, – я хохотнул. – Что проглотишь и
порежешься.
– Так, может, вы это… – он потянул носом. – Возьметесь? Вы ж из
города? Поможете мне с женой судиться?
– Нет, не возьмусь, – сказал я холоднее. – Не работаю я больше.
Хватит с меня. Пора на пенсию.
– Так, вы же нестарый, – оценивающе окинул меня взглядом Саня и
недоверчиво ухмыльнулся.
Да уж. Нестарый. Уж пятый десяток разменял. И да, пожалуй, с
генами мне повезло. Выгляжу неплохо для своего возраста. А вот
поясница уже подводит. Да и моторчик барахлит. Долбит давление. В
моем возрасте невозмутимое хладнокровие юриста обеспечивается двумя
десятками таблеток ежедневно.
– Да не. Хватит с меня, – добродушно продолжил я. – С госпожой
юриспруденцией я уже наигрался. А теперь хочу поиграться с матушкой
землей. Пасеку, может, заведу. Дом там, в Красной, родительский
остался.