— Мама моя! — Испуганно засуетилась сестра, — а папки еще нету!
Мамка только! Мамку скликаю!
— Во двор, я сказал, — обернулся я.
Девочка втянула голову в плечи. Быстро скрылась за калиткой.
Серый шел уверенно. Его долговязое тело было напряжено. Плечи
ссутулены, как для удара. Я уже оценивал Пашку, сжимая кулаки. Он
был выше, но худее меня. Ну ничего. Мало ли я, что ли, кулаков
оббил пацаном, да в армии? Сегодня, видно, помять чужие бока
придется.
— Только не жалься потом, — сказал я сурово, — что зубы у меня
под забором поставил…
— Думай, Землицын, — надул ноздри своего тонкого носа Серый, —
кому огрызаешься! Через год другой, будешь сидеть тихо, как мышь
под метлой, когда я рядом хожу!
Больше я не ответил. Не было времени отвечать. Да я и не
собирался. Серый решил ударить первым.
Он размахнулся длинной рукой, хотел было ударить. Я сгорбился,
поднырнул ему под плечи, врезался в костлявую грудь. Сцепив руки на
его спине в замок, толкнул вперед. Вместе мы повалились на
землю.
Серый ёкнул, странно, протяжно выдохнул. Оказавшись сверху, я
извернулся, надавил ему коленом на грудь. Пашка было, пытался
размахивать руками, целил в глаз, в челюсть, в скулу. Не дотянулся.
Бессильно захлопал кулаками по моим предплечьям и ноге.
Под коленом он покраснел, раздул щеки. Потом не выдержал.
Застонал, вцепился в придавившую его ногу.
— Пусти! Не продохнуть! — Прохрипел он.
— Еще раз к Светке полезешь, — замахнулся я кулаком, — отделаю
так, что в гараже стыдно будет показаться. Понял?
— Понял! Понял! Слезь, пожалуйста!
— И не подходи больше к сестре! Что б рядом с нею я тебя больше
не видел!
— Не подойду! Обещаю! Агх… Грудь… Болит…
Я заглянул в перепуганные Пашкины глаза. Так мне неприятно стало
от его жалкого вида, что я скривил губы. Поднялся. Сплюнул:
— Тьфу! Язви тебя!
Пашка, тяжело дыша, сел. Обхватил рукой грудь.
— Пшел с моего двора! — Бросил я зло.
Серый не ответил. С трудом встал. Пошел, озираясь по сторонам. И
он, и я видели, как отовсюду вышли соседи. Как Бабульки, да деды с
детишками подоспели, как раз когда Пашка поднялся на ноги. Отворив
калитку, за двор выбежала перепуганная мать.
— Не убил ли! Не убил ли его?! — Кричала истерически, — Не убил
ли?!
— Игорь! — Кричала Света, выбежав следом. — не доводи ты до
греха!
— Не убил, — посмотрел я исподлобья на Пашку, — вон он ходит.
Руки-ноги целы.