— Дунь в него, пожалуйста, и я…
— Да знаем, — я рассмеялся, — плавали.
Дунув, вернул стакан Маше. Она задумчиво понюхала. Потом еще
разок.
— Нету перегара?
— Нету, — заключила она и черкнула в журнале: “допущен”.
Когда я сгонял к механику по выпуску Олегычу, и получил путевой
лист на мехток, то вернулся к Маше, чтобы та расписалась в нем и
поставила печать.
— Фадина, — спросил я, — а не работал ли у тебя кто из
родственников здесь? На гараже?
Девушка оторвала взгляд от бланка путевого листа, подняла на
меня глаза.
— Работал. А что?
— И кем же тебе был Андрей Фадин? Дед поди?
Я вспомнил одного из умерших в Белке шоферов, о которых мне
рассказывал завгар. Именно одним из них и был Андрей Фадин.
Светлокожее лицо девушки потемнело. Уголки губ было поползли
вниз, но она тут же вернула их обратно. Взяла себя в руки.
— Да. Деда это мой был.
— Вот как. Слушай, а что-то я тебя раньше не видал нигде.
И тогда Маша рассказала, что училась она в Армавире и жила там в
общежитии. А теперь, перед выпуском, ее направили сюда, в Красную.
Поселилась она теперь в родительском доме, с бабушкой по имени
Клава и работает в поликлинике. Как пройдет практику, выпустится,
то тут и останется.
А родилась она тоже в Красной. Растил Ее дед Андрей с бабой
Клавой. Но пока Маша училась, дед умер на работе. И осталась у нее
из семьи только старенькая бабушка.
Заметив, как притихли все в очереди, и даже не возмущались, что
я задерживаю, я обернулся к шоферам, сказал:
— А вы чего уши греете?
Все замешкались, загалдели, делая вид, что не слушают.
— Не страшно только со старенькой бабушкой-то жить? — Спросил я,
принимая у Маши путевой лист, — это ж, выходит, все на твоих плечах
держится.
— Нет! — Решительно сказала она, а потом замялась, опустила
глаза, — правда… Иногда бывает…
— Ну теперь не страшно будет, потому как я за тобой
присматривать стану.
— Это как же? — Смутилась Маша еще сильнее.
— А вот увидишь, — сказал я, улыбаясь, — Напиши мне, — я вернул
ей лист, — на обратной стороне, где живешь. Буду в гости
заезжать.
Маша несколько мгновений в нерешительности помяла в руках
карандаш. Потом все же вывела красивым почерком адрес.
— Спасибо, — сказала я, — заеду.
— Я, если не дежурю, — смутилась Маша, — бываю дома к шести
вечера.
— Отлично! Ну, бывай! Будет кто обижать — кликай.