Всё это вертелось у меня на языке уже
несколько недель. Теперь вырвалось огненным потоком. Как вулкан
взорвался.
Гранин смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Первые
несколько секунд даже не знает, что ответить.
– Моя… мама всегда говорила, что с
тобой всё в порядке, – наконец произносит он неуверенным тоном. –
Что у тебя хорошая жизнь, интересная работа, карьера, и что ты…
счастлива в личной жизни.
– Твоя мама? – ядовито спрашиваю и
смотрю на него, сузив глаза. – А известно ли вам, уважаемый доктор
Гранин, что ваша мать ненавидит меня? Она искренне ненавидит меня с
того момента, как застала нас врасплох, когда мы целовались в твоей
комнате. В её представлении я всегда была тупой деревенской девкой,
которая привязалась к её благородному, подающему большие надежды
сыну, – говоря это, замечаю, как капелька слюны слетает с моей губы
и попадает на щёку Гранину. Он машинально стирает её с кожи. – Мне
было 17 лет, Никита, понимаешь? 17!
– Мне бесконечно жаль, – его голос
звучит уязвимо и искренне, и я пристально смотрю на него.
Шок от того, что я только что открыла
ему, написан на его лице.
– Я любила тебя. Безумно любила,
больше всех на свете. Больше самой жизни, а ты… – я прерываюсь и
презрительно смеюсь. – У тебя не хватило смелости поддержать меня.
Ты ускользнул и выставил меня на посмешище.
– Прости. Я не хотел поступать так с
тобой, – робко произносит говорит Гранин и делает шаг ко мне.
– Уходи, Никита, – мой голос звучит
угрожающе и пренебрежительно, это не ускользает от его внимания, и
он снова делает шаг назад.
– Ты права, я был труслив… –
возражает он, и я качаю головой.
– Слишком поздно в этом признаваться.
Очень много времени прошло. 13 лет, – с горечью говорю я.
– Мой папа тогда угрожал лишить меня
наследства, и я подчинился ему, – признается Гранин.
– Твоё наследство было таким же
важным, как и я? – насмешливо приподнимаю бровь.
– Мне тоже было всего 19, и я не
знал, что у меня на уме, – продолжает он свою исповедь.
– Всё это ничего не меняет, – говорю
и хочу пройти мимо него.
Никита хватает меня за запястье,
крепко держит и долго смотрит в глаза.
– Пожалуйста, Элли. По крайней мере,
постарайся не относиться ко мне так враждебно. Я очень ценю твою
работу в качестве врача, и я очень много трудился, чтобы получить
эту должность, – настойчиво просит он.