Кареты долго петляли по узким московским улицам, пересекающимся
каждый раз под неожиданным углом, даже близко 90 градусам не
равным. Улицы, как и дорога до этого, замощены не были. На них всё
те же глубокие колеи и грязь непролазная. А ещё встречные и
поперечные кареты, возки, телеги, толпы шатающихся людей. Пробки
самые настоящие. Понятен становится обычай власть придержащих -
высылать вперёд своей кареты несколько всадников с плётками, чтобы
дорогу расчищали. У никому не известному пока в Москве Бирона такой
привилегии нет. Ехали медленно и даже стояли, пропуская других.
Немчик приехал, мало ли их немчиков в России.
Наконец выехали через хлипкий деревянный мост на широкую
довольно дорогу, которая вскоре влилась в Красную площадь. Да, тут
вам не там. Не, не. Там вам не тут. Эта Красная площадь ничем не
напоминает, ту красавицу из двадцать первого века. Будучи в прошлое
своё попаданство в тело князя Витгенштейна, Брехт уже наблюдал эту
картину. Но сейчас всё ещё хуже. Это скорее крестьянский рынок, чем
гордость страны. Начать следует с того, что она ничем не замощена
вообще. Впервые её замостят, да и то не полностью булыжником в 1804
году. Брехт видел и работы, бывая в Москве, и результат. Булыжник
серый и неровный с грязью вперемежку, это совсем не габбро-диабаз,
антрацитово-чёрный. Им Красную площадь замостят только в 1930 году.
Прямо по грунту, как и сейчас булыжник. Москва же на болотах стоит.
Участки дороги будут проседать и вмятины эти и расколотые камни
изредка будут менять. Современный вид площадь, точнее её покрытие
приобретёт только после 1974 года, когда её сначала зальют бетоном,
а потом опять замостят карельским габбро-диабазом. Слышал Иван
Яковлевич, что на реконструкцию ушло пять миллионов обтёсанных
вручную камней. Не мало.
Сейчас Красная площадь покрыта частично деревянными настилами.
Далеко не везде. Они ведут к Никольским и Спасским воротам от улиц
Никольской и Ильинки.
Не все ещё минусы. Нет памятника Минину и Пожарскому. Нет
красивого здания ГУМа, даже Исторического музея ещё нет. Рынок и
непонятные халупы вместо этой красоты.
Кареты повернули к Никольской башне, как раз на деревянный
настил въехав, еле видимый, и то местами, из-за покрывающей его
грязи. С их колёс тоже грязь осыпалась, глубже доски закапывая.
Ворота были закрыты и на карауле стояли семёновцы, легко узнаваемые
по своей сине-красной форме.