Помогаю устроить из шинели и двух
винтовок импровизированные носилки. Осторожно укладываем на них
Мельникова. Небольшая вереница раненых тянется в тыл. «Лёгкие»
остаются в строю, перевязав, по возможности, свои раны.
- Банзай!
Японцы бодро движутся по полю густыми
цепями. Надеются сломать нас второй волной? Ну, поглядим.
- Поручик, - трогаю Кошелева за плечо, -
а что наша артиллерия молчит? Нам бы артприкрытие сейчас очень даже
не помешало бы.
- Послать вестового?
- Посылайте, не медлите.
Приказываю бойцам собрать винтовки и
полностью снарядить их патронами, используя и вражеское оружие, и
боеприпасы. Перезаряжаться в бою будет некогда, а плотный
заградительный огонь, наш единственный шанс остановить вторую волну
японской атаки.
- Огонь открывать по мой команде.
Ружейная трескотня со стороны противника
усиливается. Враг двинулся на второй приступ. Разрывы вражеских
снарядов накрывают наши позиции. Вжимаемся в землю.
Слышен свист снарядов с нашей стороны.
Над вражескими атакующими цепями вспухают в небе ватные облачка
разрывов шрапнельных снарядов – лучше средство от пехоты противника
до появления пулемётов.
Выглядываем с Кошелевым за бруствер –
японцы упорно наступают. Их надвигающиеся цепи всё ближе, несмотря
на падающих то там, то тут раненых и убитых. Полторы тысячи шагов…
Тысяча.
- Миномёты! Приготовиться стрельбе!
Залп.
Первая порция мин со свистом уходит в
сторону врага. За ней вторая и третья. Всё, наша карманная
артиллерия сделала, что могла.
- Беглыми! Огонь!
И сам приникаю к прицелу своей винтовки.
Быстро расстреляв весь магазин, берусь за первую трофейную
«арисаку». Потом за вторую, за третью… о мне пригибаясь подбегает
посыльный от Жалдырина.
- Вашбродь, последний ящик патронов для
«максимок» вскрыли.
- Поручик! – поворачиваюсь к палящему по
врагу Кошелеву, - патроны на исходе. Да и резерв бы не помешал.
Шлите вестового в штаб полка!
Поручик быстро карябает карандашом
послание на клочке бумаги, и кто-то из рядовых во весь дух мчит в
тыл.
Артиллерийский огонь с обеих сторон
смолкает – враг слишком близко к нашим окопам.
Сухо клацает спусковым крючком последняя
моя трофейная винтовка.Откладываю её в сторону и берусь за «хино»
покойного японского поручика. Патронов к нему небогато – на пару
барабанов всего. Револьвер самовзводный, курок тугой, да и механизм
спуска срабатывает с некоторой задержкой.