— Почти все
шишки разошлись по своим ложам, осталась танцевать
аристократическая молодежь, — сказала девушка. — Ой, пойдём в ложу,
вон Её Императорское Высочество и остальные уже идут туда, —
кивнула она в сторону троих стройных, попастеньких девиц, одетых в
костюмы суфражисток.
— А что там
с царевной Марией? — вспомнил я, поскольку её уход почти в начале
мероприятия был неожиданным.
— Говорят,
ей стало плохо, она удалилась во дворец в сопровождении своих
фрейлин.
Мы
двинулись к нашему коридору — их здесь было не меньше десятка,
ведущих к ложам. Всё было очень удобно и продумано, а главное —
просторно.
В коридоре
остановил шедшую чуть спереди Анет и повернул её к себе:
— После
застолья едем ко мне!
— Ты такой
настойчивый, Плющев. Смущаешь меня, такую скромную, — ответила она
кокетливо. — Тебе говорили, что так нельзя?
— А как
иначе, моя сладкая? — я смотрел ей в глаза.
— Пока ещё
не твоя. Стану твоей, когда повезешь меня в Тотемион
Бракосочетания, — через несколько секунд немного смущенно заявила
Анет.
Я вспомнил,
что так здесь назывался ЗАГС для аристократов, если брать на наши
деньги.
«Так, ладно
— раз уж я здесь и до сих пор не проснулся в своём мире и теле, то
придётся себя ощущать как барон Андрей Андреевич Плющев, гонщик на
мини-дирижаблях, эгоист, ловелас и раздолбай относительно всего,
что не касается дирижаблей. Буду ассоциировать себя с телом и
памятью этой личности. Так будет гораздо удобнее, ведь память
прежней личности доступна в полной мере», — пока мы приближались к
ложе, раздумывал я.
Когда мы с
Анет вошли в ложу, внутри уже были: царевна Анастасия Петровна
Кречет, камер-фрейлины Беата и Ева Каракал — двоюродные сестры из
польского княжеского рода, близнецы Игнат и Матвей Орловы — мои
хорошие приятели, юнкеры и внучатые племянники министра обороны,
которые сегодня исполняли роль кавалеров для фрейлин.
— Дамы и
господа — привет всем, кого ещё не видел! — войдя, заявил я. — Ваше
Императорское Высочество!
— Привет,
Андрей, — ответила одна из фрейлин.
Стол уже
был заново сервирован различными кушаньями и напитками. Весь банкет
официально был оплачен из фондов японского посольства.
«На халяву
и уксус сладкий», — подумалось мне, однако это был не тот случай —
просто так японцы ничего не делали и явно выжали из этой вечеринки
максимум пользы для себя.