— Вы так
задорно танцевали, — стрельнув в меня своими голубыми глазами,
меланхолично произнесла царевна.
Она сидела
во главе стола, в кресле около стены.
— Ваше
Императорское Высочество — с вами я готов танцевать всю ночь, лишь
бы увидеть улыбку на ваших устах! — заявил я.
— Ах, нет,
всё это пустое. Когда в сердце страдает даже сама любовь, ничто не
радует, — вздохнула она.
Я отпустил
руку Анет — она села на диван справа, около одной из полячек. Сам я
сел с краю.
— Почему же
любовь страдает? — я посмотрел на царевну — обалденную блондинку в
пурпурном суфраж-костюме и с вьющимися до плеч локонами.
— А как
может быть иначе? — царевна сделала страдальческое выражение лица и
откинулась в кресле. — Любовь и есть страдание, это неразрывный
симбиоз.
— Вот и
всё. Что с этим делать теперь — ума не приложу! — еле слышно
прошептала мне Анет.
«Вся эта
влюбленность — секрет Полишинеля. Видимо, сама Настя уже всем и
разболтала!»
— Может,
любовь взаимная?! — заявил я. — Зачем страдать?
— Ах, нет,
я ему не нравлюсь, всё абсолютно безнадёжно, — уверенно махнула
кистью Анастасия. — Вы развлекайтесь, не стесняйтесь, наливайте
вино. На меня не обращайте внимания...
Сидевший от
неё по правую руку юнкер Матвей Орлов встал и начал открывать
японское игристое сливовое вино.
— Царевна,
ну какое веселье, когда вы так печальны, — с легким акцентом
произнесла одна из фрейлин-полячек, Ева. — Больно смотреть на
это.
— Наш долг
— развеселить вас, — дополнила вторая, сидевшая напротив нас, между
юнкерами-близнецами.
Обе были в
светло-бежевых суфраж-костюмах, обе — красивые брюнетки с
прическами-каре. У Анет тоже было каре с челкой, но чуть более
длинное. Видимо, здесь какая-то женская мода сейчас на такие
прически.
Бутылка
глухо хлопнула, юнкер уверенным движением налил всем по
бокалу.
Решил
слегка расшевелить царевну:
— Знаете,
Ваше Высочество, если бы я мог избавить вас от любовных страданий,
подарил бы вам духи забвения, — подняв бокал, я посмотрел на неё. —
Они избавляют от любовных переживаний.
— Я бы
отказалась. Страдать от любви — это не меньшее счастье, чем ею
наслаждаться, — Анастасия отсалютовала в ответ.
Я чокнулся
с Анет и отпил отличную сливовицу, раздумывая над подобной женской
логикой. Собственно, логики я никакой не нашёл, проглядывался лишь
один сплошной мазохизм.