Случайно ли? Но Арину Родионовну так прозвали в честь няни
Пушкина. Так как её отец Родион, не оставил выбора в плане
воображения клану, куда входила и семья Яковлевых.
Меня тогда ещё не было, когда величали тётушку. Но по жизни так
случилось, что она была со мной чаще, чем мама и, тем более, отец.
По сути, она же меня и воспитала, так же как братьев и сестёр.
Чем не няня?
Не хочу сейчас о семейных драмах. Но Арину всегда рад видеть.
Последний раз обнимал её больше года назад, незадолго до
поступления. Ей очень не нравилось, что сбежал с Питера и поступил
не в плеяду ведущих ВУЗов, а обосновался в небольшом уездном
городке.
Для родни было шоком, что уехал покорять не европейские столицы,
а глубинку. Но едва тётушка узнала о специальности, как тут же
сбавила обороты, добавив лишь одно слово – «пригодится».
Что бы это могло значить?
Арина Родионовна сидела за кофейным столиком неподалёку от лобби
отеля. Как всегда, скромная, тихая, платок на голове, волос не
видно. Глаза за солнцезащитными очками. Кожа бледная, избегает
солнца. А сама всё такая же худенькая и словно подсушенная. Ни
грамма не набрала с последней нашей встречи.
Охранник смерил взглядом мой неброский наряд из кофты, кроссовок
и джинсов и хотел уже выгнать взашей, но стоило помахать тёте, как
всё было улажено.
– Смотри-ка, как вытянулся! – вместо «привет», сказала она,
поднялась навстречу и чмокнула в щёку. – Присаживайся… Есть
хочешь?
Хочет ли студент есть? Всегда!
– Конечно! – ответил я, давно привыкнув объедаться, когда гулял
с тётей.
Это началось в детстве. Без разницы, где это происходило: в
парке, в кафе, в кинотеатре, в ресторане, но я всегда что-то жевал,
а она лишь смотрела на меня и улыбалась с грустинкой в глазах. Но
понять причины той грусти я не мог.
Радость от встречи переполняла меня. Я так резко сел за стол,
что приборы пошатнулись. А затем, когда всё устояло, мы оба с
недоумением посмотрели на поползшую в сторону салфетницу.
Она доползла до края стола и резко сбросила половину
салфеток.
– Что за чёрт? – обронил я и бросился ловить их и поднимать.
А тётушка лишь вздохнула и добавила тихо:
– Началось… а я уже думала, а не приёмный ли ты?
Виновато улыбнулась. Я показался из-под стола, успев заметить
эту улыбку. И толком не зная вернуть салфетки обратно или выкинуть,
так как большая часть побывала на полу. Охранник посверлил
неодобрительным взглядом, словно сожалея о том, что пустил.