Проснулся он мгновенно от грохота. Вскочил на кровати — в окно
ярко светило солнце. По полу медленно катился фонарик, рядом лежал
слиток золота, видимо, только что упал. Виктор встал, поднял
фонарь. Он уныло светил остатками севших батареек. Забыл вчера
выключить. Ладно, есть ещё комплект, не новый, но пойдёт. Надо было
собираться в обратный путь. Натопил снега. В старинном заварном
пузатом чайнике заварил чай. Горячий крепкий чай с веточками
брусники приятно пах лесом и уютным пикником. Настроение было
отличное. Ходил по комнате и, улыбаясь, рассматривал фотографии на
стенах. Затем нашёл кусок тряпки, обильно смочил остатками кипятка,
принялся вытирать пол. Не хотелось оставлять после себя никаких
следов. Надел рюкзак на обе лямки. Тяжеловато. Критически оглядел
комнату. Вроде всё на месте, никаких следов. Кровать чисто и
аккуратно, по-армейски, заправлена. Бросил взгляд на доброго дядьку
Будду, затем поднял глаза на икону в углу. Почему-то захотелось
что-то сказать обоим. Типа:
— Извините, если что не так.
Будда по-доброму улыбался, а святой с иконы смотрел на Виктора
мудрым взглядом с чуть заметной ухмылкой.
— Ладно, брат, не поминай лихом, — непонятно кому сказал Виктор.
Затем усмехнулся про себя: надо же, он разговаривает с иконами! —
плотно закрыв за собой дверь, вышел в сени. Когда выходил из дома,
получилось приподнять засов вверх, и когда Виктор, закрывая дверь,
придерживал его ножом через щель, засов чётко лёг на старое
место.
«Как в аптеке», – подумал он.
Вокруг дома оставалось много его следов, но тут уж ничего было
не сделать. Через неделю-другую остатки снега растают и ничего уже
не будет напоминать о его присутствии здесь. Ну, разве что пропажа
части содержимого подземного хранилища. Виктор посмотрел на
мобильник — почти десять утра. Поздновато, хотел выдвинуться
гораздо раньше, но да ладно.
— Вперёд, — сказал он себе и быстрым шагом пошёл от дома в
сторону чащи.
Снег стал рыхлым. Идти было труднее, чем ночью, когда он шагал,
не проваливаясь через наст. Если приглядеться, то можно даже
увидеть его следы. По ним и шёл. Когда вышел к реке, уже реально
чувствовалась усталость. Хоть и говорят, что своя ноша не тянет, но
она тянула. Ой как тянула! Виктор пробовал и так и этак
перекладывать вес своего богатства, но мышцы спины явно говорили,
что это будет нелёгкий путь. Пройдя ещё пару километров вдоль реки,
он присел на привал. Наломал сухих веток, зажёг костер. Уже
привычно растопил снег, вскипятил воду. Когда она немного остыла,
залил кипяток в бутылку. Затем повторил процедуру ещё раз.
Получилась полная полторашка тёплого кипятка. Без еды можно прожить
долго, а вот без воды сложнее. Опять заварил крепкий чай. Попил.
Потом сложил весь свой нехитрый скарб под ель. Чайник, кружку,
термос, складную плитку, ещё пару вещей. Топорик решил оставить.
Кто его знает, вдруг пригодится. Завалил всё это снегом. Снова
надел рюкзак. Легче он не стал, но Виктор знал, что килограмма
четыре точно убавилось. Пошёл дальше. Через несколько часов
пожалел, что выбросил лёгкий плед, которым можно было укрыться в
случае ночлега. Судя по всему, ночевать всё же придется в лесу.
Солнце уже давно скрылось за лесом, и Виктор мог только угадывать,
что оно вот-вот скроется за горизонтом и будет смеркаться. Сколько
прошёл, он не знал. Надеялся, что больше половины. Шёл по компасу,
навигатор безбожно глючил, ориентиров никаких не было, только лес.
Проталины и снег. Сумерки сгущались, и Ярский решил всё же
остановиться на ночлег. Выбрал полянку, нашёл сломанное дерево,
которое лежало примерно в метре от земли, наломал молодых веточек
на подстилку, накидал веток сверху, завалил всё это снегом.
Получилась неплохая берлога. В метре от неё зажёг костер. Забрался
на свою лежанку. Пожалел про выброшенный чайник. Ну да ладно.
Смотрел на пляшущие языки пламени и почему-то вспомнил своего друга
Сиплого. Сколько уже они не виделись? Давно.