– Отлично подходит для защиты и обороны. Но вот собеседник из
него никудышный… – хихикнул торговец. – Этот вид выводили с
определенной целью. Не без недостатков, но уберечь, и от дичи, и от
нечисти – он способен, – нахваливал торговец. – И всего два
золотых…
– Следующий, – непреклонно отозвалась я и посмотрела на
следующую клетку, которая стояла как будто в отдалении, в самом
темном углу. – Кто у вас там?
– Там? – не понял торговец, но, уловив мой взгляд, с досадой
поморщился. – Никто, госпожа. Паршивый товар, не стоит и вашего
внимания… Госпожа! – прикрикнул он, но я уже выхватила из рук
Геральта масляный фонарь (дикость какая) и сделала несколько шагов
в том направлении, подсвечивая пространство перед собой, чтобы
увидеть сгорбленную фигуру в углу клетки.
Тот сидел, как будто без движения, грязные, свалявшиеся волосы
закрывали испачканное и избитое лицо, одет он был в дырявые
лохмотья, сквозь прорези которых виднелись шрамы и синяки.
– Кто он? – удивилась я его плачевному состоянию. Да, это была
ферма рабов, но все, кого я видела, были в подобающем виде без
следов пыток или истязаний, откормленные и здоровые. А этот…
– Никто, госпожа, никто, – лебезил торговец. – Моя головная
боль, тварь такая...
– То есть, это вы его так? – перевела я взгляд на мужчину в
клетке. Казалось, он даже не подавал признаков жизни и не
шевельнулся, но при новом взгляде, тот изменил положение головы,
отчего засаленные, какие-то серые от грязи волосы упали с плеч и
открыли острый кончик уха, а меж упавших прядей, зиял ненавистью и
толикой любопытства зеленый глаз, который смотрел мне, как будто в
самую душу, прожигая своей злобой и презрением.
От неприязни, веющей от одного лишь взгляда, я готова была
отшатнуться, но тут просвистел свист хлыста, и тело заключенного
дернулось от удара. Но ни крика, ни ругани я не услышала. Только
лицо он вновь скрыл, более не опаляя меня своим вниманием, да с
щеки на пол упала багровая капля.
– Тварь, как смеешь ты так смотреть на госпожу? – бранился
торговец, державший в руках хлыст. Но после сменил тон и
пожаловался, но не мне, а Геральту. – Совсем житья мне не дает.
Столько раз пожалел, что он вообще ко мне попал. Не могу продать,
тварь такую!
– Почему? Эльфы очень ценятся как компаньоны, особенно у женщин,
– заметил мой спутник, пока я как зачарованная смотрела вглубь
клетки, не понимая, почему я не бегу без оглядки от этого эльфа. Но
что-то… что-то не давало мне покоя. И это была вовсе не жалость,
хотя было бы нечестно сказать, что я ее вовсе не испытывала.