— Да это,
наверное, грязь, — неуверенно предположила Нина и, забрав руку,
вышла из-за стола. — Как когда мы тырили кактусы из клумбы перед
альвионским посольством...
—
Нани...
— Я сейчас
вернусь.
Не
дождавшись ответа Ландони, девушка скрылась в ванной и, открыв
кран, намылила руки так, что те побелели от количества пены.
Тщательно потерев их, она смыла её и поднесла руки к глазам.Ничего не изменилось. С пальцев ещё капала вода, а на
куске мыла не осталось ни капли черноты.
— Какого
[лира]? — спросила себя Нойр, но вздрогнула и повернулась к двери,
когда послышался стук Эммериха:
— Эй, если
ты там серишь, то это [жесть] как долго и вообще неуважение к
другим обитателям квартиры.
—
Сейчас.
Вытерев
руки насухо, Нина открыла дверь. Эммерих стоял точно за порогом;
тогда же девушке привиделось, что его облик переменился. Лицо
сделалось точёным и бледным, волосы удлинились и приобрели чёрный
оттенок, а глаза посерели. Казалось, что в их глубине танцует и
колеблется прах. Девушка, испуганно ойкнув, отпрянула.
— Ты чего?
— спросил парень удивлённо, вновь став прежним. — Ещё голова
трещит?
— Ага, есть
немного. Хотя не уверена, что выпили мы столько, чтобы у меня были
сейчас глюки...
— Глюки? А
что, увидела что-то?
— Ну типа.
Мне показалось, что ты... будто другой что ли...
— Хм, очень
любопытно, — произнёс Эммерих и, наклонившись, взял девушку за
лицо. — Да, конечно, глаза уже жёлтые, но пока зрачок не напоминает
песочные часы, волноваться не о чем...
— Ой, да
отстань, — вырвавшись, сердито буркнула Нина. — Как навстречаешься
со своими ряженными вейнами, так начинаешь сыпать
отсылками.
— А почему
бы и нет?
На кухню
они вернулись уже вместе и приступили к завтраку. Заметив, что на
пальцах Нину всё ещё есть чернота, Эммерих вновь
заговорил:
— Я не
думаю, что это манифест, если ты из-за этого переживаешь. В
Градемине показатели почти нулевые, да на конечности он цепляется
далеко не в первую очередь, — сказав это, он для наглядности указал
на свои оптические импланты. — Я просканировал, ничего вне нормы не
обнаружил. Так что ни воспаления, ни дажекакого-либо запаха... Выдыхай.
— Я просто
не понимаю, — глухо призналась Нина, потупив взгляд, — вроде ни с
чем таким не контактировала, а такая срань.
— Бывает.
Может, в краску где влезла. Эй, — Ландони наклонился к ней, —
расслабься. Если хочешь, можем сначала потусить, а леку оставить на
завтра. Только ты мне скажи, если оно как-то болеть
начнёт.