Эх, мама, ну что ты творишь!
Я скрипнул зубами и промолчал. Протер посуду полотенцем и поймал
взгляд Наташи, полный осуждения. Теперь она будет думать, что я,
как Борька, подлизываюсь, чтобы заслужить похвалу.
— Наташа предложила делать это по очереди, — сказал я,
подчеркивая, кто именно молодец. – Сегодня просто я дежурный по
кухне. Спасибо, мама, ты можешь идти спать, дальше мы справимся
сами.
Вместо того, чтобы поблагодарить, она сухо кивнула. Придется
долго и монотонно объяснять, но, естественно, не сейчас.
— Подождешь меня? – долетело в спину, когда я собрался выходить,
я обернулся и кивнул Наташке.
Позорную дедову рубаху я надевать не стал. Натянул серую
отцовскую футболку, что он бросил на стуле. Он растолстел (ну а
шутки-ли на две семьи жить и в два горла жрать?) и больше ее не
носил. Накинул ветровку спортивного костюма, натянул перешитые же
дедовы брюки. Пугало огородное, картина маслом. Но ничего, сейчас
все такие.
По лестнице мы сбегали вместе с сестрой. Наташка косилась с
подозрением, а уже на улице сказала:
— Я не знаю, кто ты, откуда столько про нас знаешь, но ты точно
не мой брат.
— Ты ошибаешься. Я твой брат и есть, — честно ответил я.
— Вот только не надо мне лапшу на уши вешать, а?! Ты говоришь
по-другому, ходишь по-другому. Ты прямой теперь, а еще вчера с утра
горбился. Ты как будто совсем взрослый!
— Ты правда хочешь знать правду? – спросил я,
останавливаясь.
Она тоже остановилась и закивала, вцепившись в сумку. На ее лице
читался страх.
— Меня зовут Павел Романович Мартынов, — отчеканил я.— Мне сорок
шесть лет. В две тысячи двадцать пятом мы все умерли, потому что
началась ядерная война. Я умер. Но моя душа вернулась в свое
молодое тело. Вот так. Другой правды у меня для тебя нет.
— Гонишь? – жалобно спросила она.
— Есть более удобный вариант: мне надоело быть лохом, меня
ударили по голове, там шарики зашли за ролики, и я изменился.
Выбирай любой.
— Второй мне нравится больше, — сказала она и потопала к
остановке. – Слушай, а у тебя билет на автобус есть? Дашь? Ты же их
все равно склеиваешь, а не покупаешь.
Компостерами никто не пользовался. Билеты продавались у
водителя, в каждом автобусе был контролер, гроза и враг всех
зайцев, который те билетики надрывал. Чтобы сэкономить, я дома
аккуратно их склеивал, нанося иглой тонкий слой клея. А на
сэкономленные деньги покупал себе кассеты на рынке.