Не удержавшись, я подошел к Лике и сказал:
— Привет, Анжела.
Она мгновенно отлипла от подоконника, одернула юбку, вытянулась
в струнку и вытаращилась на меня, не зная, что сказать.
— Отец ночью был у вас? – спросил я холодно, наблюдая, как ее
лицо покрывается красными пятнами. – Вижу: у вас.
И понятно, что девочка ни при чем, не она ведь с моим отцом
спит, но как же трудно себя сдерживать! Вот чем наша Наташка ее
хуже?
— Передай матери, что я заскочу на днях.
Я улыбнулся и переместился к расписанию, чтобы посмотреть, в
каком кабинете урок у нашего восьмого «Б». Черт, не написаны номера
кабинетов, а где и когда проходят занятия, я не помню, мы кочевали
по разным кабинетам, и иногда, например, биология проходила там,
где должны вести химию. Придется караулить одноклассников и идти
следом за ними.
Лялина думала, что я не ухожу, потому что ее преследую и мыслю
недоброе, потому быстренько ретировалась в туалет. Интересно, что
она матери расскажет и расскажет ли? Может, вообще моему отцу
нажалуется. Если роман с ее матерью длится долго, значит, они нашли
взаимопонимание, ведь забитой Ликуша не выглядит.
А вот и Желткова в замызганной блузке с маминого плеча и длинной
черной юбке. Она старалась не носить брюк, потому что вечно
стриженную из-за вшей ее часто принимали за мальчика. Вспомнилась
тема по литературе про Желткова и Шеину. Сегодня Любке предстоит
пережить кучу насмешек.
— Привет! – помахал я ей, и она оторопела, кокетливо пригладила
ежик серых волос.
— Мартынов, — констатировала она.
— Он самый. Ты извини за тот прикол – был слегка не в себе.
— А-а-а, — протянула она, похоже, разочарованно и направилась к
лестнице, я потопал за ней.
Возле кабинета русского языка, что находился в самом конце
коридора, уже роились наши. Желткова устроилась в уголке, не рискуя
подходить к Семеняк и Барановой – альфе и бэте женской части нашего
класса. Завидев ее, Яна Баранова сказала:
— Люба! Ты читала повесть про своего предка Желткова?
Лидеры мужского коллектива, Петька Райко и Санек Кабанов, громко
заржали, Любка покраснела. Эти двое не были гопотой. Отец Райко
работал мясником при СССР, неплохо поднялся и сейчас держал сеть
хлебных ларьков, ездил на настоящей иномарке, аж «Опеле-вектра»,
который для него пригнал из Германии папаша Санька.
— Что ты скажешь за трагическую жизнь своего предка, —
карикатурно всхлипывая, проблеял Санек.