Я разглядывал одноклассников, будто видел впервые. Если
разобраться, то так и было – глазами взрослого я на них не смотрел.
Не сказать чтобы в прошлом я был жертвой, но местную элитку
опасался.
Илья толкнул меня в бок и прошептал:
— Сегодня ко мне подходил Чума. Велел передать, что тебе
хана.
И тут-то я остолбенел. Минуту назад мне казалось, что я знаю
прошлое, теперь же вдруг понял, что со вчерашнего дня, с того
самого избиения гопников, началась совсем другая история, и теперь
никто не знает, что меня ждет. И неизвестно, как сложится Наташина
жизнь, если она меня послушает и не сбежит ночью на свидание.
От моего действия, как круги по воде, побежали волны по
реальности, и я осознал, что отныне будущее не предопределено.
— Эй, ты чего? – спросил Илья.
— Вах, баюс-баюс, — сказал я, хотя думал, что гопники, конечно,
— не снайпер и не ядерный взрыв, но башку мне они вполне могут
проломить, потому надо бы обзавестись кастетом, а еще лучше –
битой. Хотя меня с ней в школу не пустят.
— Это серьезно! Чума был зол, — добавил Илья. – Я думал, он меня
прибьет.
— Будем решать проблемы по мере поступления…
Меня оборвал звонок на урок. Ученики встали, приветствуя Веру
Ивановну, она с нами поздоровалась, и все загремели стульями,
рассаживаясь по местам.
Урок строился привычно: опрос, ответы у доски, новый материал.
На прошлом уроке, где я не был, но присутствовал прежний Павлик, мы
разбирали вводные слова и междометья.
К доске пошел вечно не готовый Игорь Заславский, который ничего
не учил, но присутствовал на уроках и не особо мешал, за что
получал честно высиженный трояк по всем предметам. Слушать его
бэканье было скучно, и я принялся листать учебник – старенький,
потертый, кирпичного цвета, с черным орнаментом.
До меня им владели четверо учеников. Кто-то вписывал пропущенные
буквы в задания, причем неверно. Кто-то писал на полях глупости.
Кто-то украшал их фаллосами. Я изучал внутрикнижное творчество и
думал о том, что это сродни наскальной живописи: мало смысла и
эстетики, зато сколько экспрессии и энергии! Взять хотя бы вот
этого пучеглазого панка. «Панки Хой».
После Заславского Вера Ивановна вызвала Баранову, которая
быстренько все рассказала и написала, получила заслуженную пятерку
и вернулась на место, всем своим видом демонстрируя превосходство.
Она училась на «отлично» до девятого класса. В девятом англичанка
поставила ей четверку в году, и она возненавидела Илью, у которого
по всем предметам были пятерки, и даже попыталась организовать
травлю – считала его заучманом и подлизой, хотя это вообще не про
него. В будущем он видел себя офицером, много читал про
белогвардейцев, и для него слово «честь» не было пустым звуком.