Илья кивнул, вытащил пластиковую коробку, разделенную на
отделения вручную, а в них хранились крючки, перья, разноцветный
бисер, лески разной толщины.
— Основная леска подвеса – четырнадцатая, если толще, днем рыба
будет пугаться. Поводки на крючках и грузы крепятся к ней
двенадцатой. Если зацепится за дно – потеряешь один крючок, а не
весь самодур. Как оформлять крючок, смотри. Две бусины, это типа
глаза, перо, лучше белое или переливчатое. Берем крючок вот так…
Повторяй, а то не запомнишь.
Я повторил.
— Берем нарезанную восьмую леску. Крепим перышко, обматываем, и
ее конец – вот сюда в петлю. Тянем, тянем… Есть! Обрезаем леску,
крепим бисер двенадцатой, она и будет поводком…
В дверь постучали, и подросток во мне от зависти чуть не умер. В
дверь Ильи – стучат, а не вваливаются бесцеремонно.
— Открыто! – сказал на миг отвлекшийся Илья и снова углубился в
рукоделие.
У меня получалось через раз, тут сноровка нужна.
Заглянул отец Ильи. В детстве он мне казался ужасно старым, ему
аж пятьдесят лет, в то время как моему не было сорока! Теперь же он
смотрелся моим ровесником: когда умер, я выглядел примерно так
же.
— Здравствуйте, — улыбнулся я.
— Как ты, Павел? – спросил Леонид Эдуардович .
— Да нормально. Самодуры, вот, вяжем. Ставрида клюет, как
ненормальная.
— Молодцы. Лора зовет к столу через пятнадцать минут. Ждем
вас.
Родители Ильи всегда жалели меня, старались накормить мальчика
из бедной семьи, а я ершился, гордость свою показывал. А ведь это
нормально – хотеть накормить нуждающегося ребенка.
Мы закончили вязать самодуры и отправились к столу, где нас
ждали домашние пельмени со сметаной. Я чуть язык не проглотил,
такими вкусными они мне показались. Но объедаться не стал, потому
что жирноват, надо сбросить килограммов пять. Поблагодарил хозяев,
вручил им мороженое и отправился домой, договорившись с Ильей
завтра рыбачить после уроков.
Домой я пришел в полвосьмого, но отца, как часто бывало, не
застал. Из детской доносилось: «Хлеб и «Рама» — созданы друг для
друга». Я высунулся из прихожей и прежде, чем пропасть на кухне,
сказал:
— Всем привет!
Наташка и Борька радостно мне помахали, мать сделала вид, что не
слышит. Похоже, самый взрослый в этой семье – это я, родители так и
не выросли, хоть и старательно делали вид.
В кухне на столе стояла огромная тарелка, полная жареной
ставриды. Я сварил лапшу, и на запах прибежали Борька с Наташей. Я
разделил между ними порцию, и они с радостью сожрали «роллтон»,
запивая его «инвайтом». Дешевые полуфабрикаты в те времена
считались экзотикой и почитались пуще красной икры. Импортное
же!