Не прошло и пяти минут, как с дороги во двор свернули Илья и
Наташка, увидели меня, подбежали.
— Тебе плохо? – обеспокоенно спросила сестра, наверняка
решившая, что я не пришел, потому что упал и где-то валяюсь.
Ну а что ей еще думать, когда я недавно из больницы?
— Мне нормально, ему плохо. — Я кивнул на Илюху и рассказал про
воров, и отчитался: — Родителям твоим позвонили, менты воров
повязали, их было трое. Соседи к ментам приставлены, чтобы те не
вынесли ценное. Так что иди, бди, а то можно после милиции нашей
доблестной многого не досчитаться.
Закатив глаза, Илья выругался так изобретательно, что икнул бы
любой боцман. Наташка сощурилась и припомнила старую обиду:
— Илья! Фу! Плохое слово! Плюнь, плюнь! Тебе не идет.
Он пропустил колкость мимо ушей, положил руки мне на плечи.
— Спасибо, друг!
— Я удочки возьму в аренду? Тебе точно сегодня не до
рыбалки.
Заметив Илью, бабки смолкли, и одна, похожая на Шапокляк,
прогнусила:
— Илюшенька, горе-то какое, там твою квартиру ограбили!
— Прекратите распространять сплетни, — гаркнул я. – Попытка
ограбления пресечена. Не вводите людей в заблуждение! – я обратился
к Илье: — Мы пошли. Благослови в бой!
— Ни хвоста, ни чешуи! — Друг дал мне «пять», и мы
разошлись.
Когда вырулили со двора, Наташка восхищенно выдохнула:
— Пашка! Так это ты, что ли, воров повязал?
— Просто квартиру запер, — отмахнулся я, — и ментов вызвал. А
вообще на месте следователя я поговорил бы с домушниками, выяснил,
кто их навел.
— Знаешь что. Мне пофиг, если ты – не мой брат, — сказала она
совершенно серьезно. — Главное, что ты за меня.
Некоторое время мы шли молча. Только на остановке Наташка
попросила:
— Научишь меня рыбачить? Все равно мне пока продавать
нечего.
К молу мы добрались в два часа дня. В субботу, в выходной, сотни
людей вышли на набережную, расстелили картонки и продавали
ненужное. Девчонки носили мороженое в сумках-холодильниках, мимо
прошла женщина с самодельной кофемашиной: двумя огромными
термосами, приспособленными на тележке.
А чуть дальше расположились челноки привезшие из Турции
вожделенный импортный шмот. Туда нам лучше не ходить – Наташка
слюной захлебнется.
Я вспомнил, как чуть не поплатился жизнью за то, что недооценил
гопников, и сказал Наташе:
— Постой пока здесь.
— Ты куда? Я с тобой! — Она рванула за мной к старьевщикам,
говоря: — Что ты задумал?