— Вооружиться. Купить карабин, ну, как у альпиниста, вместо
кастета. Или цепь, на каких собак водят.
— А-а-а.
Мы двинулись между рядами, поглядывая на товар, разложенный на
газетах: старинные сервизы – символ достатка в Советском Союзе, —
фарфоровые балерины и слоники, вилки, ложки, сковородки,
стариковские шмотки, радиодетали, выцветшие и относительно новые
журналы, коллекции календариков, пластинки, потемневшие бусы,
сигареты поштучно, семечки, пирожки, вязаные вещи, шапки из
нутрии.
— Для собак у кого-то что-то есть? – спросил я у сухонького
мужика, торговца книгами.
Он пожал плечами.
— Без понятия, молодой человек.
И отвернулся. Нас за покупателей не принимали, а когда проходил
кто одетый поприличнее, его зазывали, хвалили свой товар, как я –
ставриду на остановке.
Я остановился напротив лежащих на газете ремней, портупеи,
фуражки и кортика. Поднял взгляд на старушку в сизом газовом
платке. Видно было, что стыдно ей и боязно. Что она продает
последнее и самое дорогое.
— Здравствуйте, — сказал я непонятно зачем: — Это флотский
кортик? Сколько вы за него хотите?
— Двадцать пять тысяч всего. Он именной. Это память.
Что-то около двадцати долларов. Вспомнилось, что мать в прошлом
году дедов тоже продала, подарила отцу на день рождения часы.
Наташка тогда еще сказала, что это к расставанию. Что ж, будем
надеяться.
Хотелось сказать: «Нельзя продавать память, оставьте внукам» —
но кто я ей, чтобы давать такие советы? Вдруг у нее есть нечего или
внучка болеет, и надо на лекарства?
— Ты что, дурак? – дернула меня за руку Натка. – Это ж оружие!
Тебя посадят.
— Я просто спросил, успокойся.
Если бы у меня были деньги, купил бы сейчас эту вещь, чтобы
потом вернуть родственникам. Я бы с удовольствием хранил дедов
кортик, но где его теперь искать? Наташке я это объяснять не
стал.
Второй раз мы остановились напротив мужика, торговавшего
самодельными кожаными поводками и ошейниками. Цепи у него тоже
были, причем везде имелись ценники. Я сел на корточки, выбрал самую
короткую, за двести пятьдесят рублей, думая, как бы еще немного ее
укоротить, и спросил:
— Карабин у вас есть? Такой… на овчарку.
— Есть, сейчас.
Продавец полез в огромную сумку, я посмотрел на заскучавшую
Наташку, на соседнего продавца, с трубами, кранами и прокладками.
Взгляд остановился на крупном медном вентиле, и меня осенило: вот
же он, кастет! И не прикопаешься!