— Человек, чтоб ты понимала, слишком... — запнулся, подбирая
слово, — слишком мягкий, для того, чтобы об него вот так... —
глянул на кисти, поморщившись, сжал кулаки. — Хотя некоторых
хочется... — Невесело усмехнулся: — А это всего лишь стена.
Увы.
— Какая стена? — не поняла я.
— Обыкновенная. Кирпичная. — Присел возле меня, пытливо заглянул
в глаза: — Ну и? За кого ж ты так испугалась, интересно?
Ледяное спокойствие в голосе, в глазах. Аж дышать от него
трудно. Но я всё же постаралась небрежно улыбнуться:
— Ни за кого. Просто подумала — может, ты Ленкиного хахаля
нашёл... и...
Он усмехнулся и, упершись локтями в мои бёдра, устало уронил
голову на руки:
— Если честно, я об этом даже не вспомнил. Как-то не до того
было. Совсем. Да и не стал бы я его... сильно. — Поймал поясок
моего халата, задумчиво потеребил. — Милаш... мне скоро уехать надо
будет.
— Опять?!
— Угу. И через пару недель — снова. И, возможно, некоторое время
— от пары месяцев до полугода — каждые выходные. Но это ещё не
точно.
— Замечательно! Просто прекрасно! А мне что прикажешь? Сидеть у
окошка и ждать, да? Да?!
По его лицу — мимолётно и тут же сменившись отстранённостью —
скользнуло что-то вроде разочарования.
— Как вариант, ты можешь пожить у мамы. — Холодно так, жёстко. —
Если тебя не устраивает у окошка.
— Как вариант, я могла бы поехать с тобой! — возмутилась я, но
тут же взяла себя в руки. — Денис, ну пожалуйста! Ну тебя постоянно
нету! И ты даже не звонишь мне, как будто тебе на меня
наплевать!
— Было бы наплевать, тебя бы тут не было. Не задумывалась об
этом?
Я не нашлась, что ответить, а он и не ждал. Знал, что прав.
Только усмехнулся и, поднявшись, принялся расстёгивать рубашку.
— А ты реально подумала, что я убил кого-то?
Я нервно вздохнула, и он снова усмехнулся:
— Понятно. И как ощущения?
— Никак! И ничего я не подумала.
Он рассмеялся, расстегнул последнюю пуговицу и взялся за пряжку
ремня.
— Врёшь, Милах. Знаешь, что убивал раньше, и что сейчас мог бы,
но боишься даже думать об этом. Неприятно тебе, да? Сам вроде
ничего так, сгожусь, а вот некоторые моменты, — развёл руками, —
мягко говоря, не приятны. Угадал? А между тем, Милах, это то, что я
умею лучше всего. У меня даже награды за это есть. И прибавка к
пенсии, представляешь? А да, я же уже пенсионер, к тому же
контуженый на бошку, если ты не знала. А контузия — это льготы,
между прочим, не хухры-мухры! — Замер вдруг прямо так, с
расстёгнутой ширинкой, упёр руки в бока: — Вот и думаю, если у меня
такой шикарный пансион от родного государства, может, к чёрту тогда
весь этот бизнес, да и рвануть куда-нибудь в глушь? Кур завести,
козу. Сад-огород. Избушку на берегу реки. По утрам рыбалка, по
вечерам — самогонка, а днём с мужиками на завалинке политические
вопросы решать. М? Поедешь со мной? — Выдержал жирную, полную
сарказма паузу. — Ну, чего молчишь? Поедешь?