Далее последовала пара минут репортажа в формате No comments —
со звуками улицы и взволнованной толпы, бряцанием оружия в руках
силовиков и чьего-то залетевшего в кадр надрывного плача...
А потом пошёл сюжет на другую тему, потом ещё и ещё. После
выпуска новостей началась «Музыкальная пауза» — показывали какой-то
зарубежный клип, а я всё сидела и не могла прийти в себя.
Ничего себе «Обстоятельства. Просто не смог»... И ведь ни слова,
ни полслова мне! Не доверяет? Не моё дело?
Ну и кто я тогда в его жизни? Муха, назойливо жужжащая над ухом?
Досадная помеха, отвлекающая от главного? Средство от ломоты в
яйцах?
И я вдруг почувствовала себя маленькой-маленькой. Ничтожной и,
по большому счёту, ненужной.
После работы, уже на подходе к стоянке, меня перевстряла
Боярская. Вылезла из своей ауди, облокотилась об открытую
дверь:
— Привет, Звезда! Отлично выглядишь.
То ли от неожиданности, то ли при взгляде на её цветущий вид, я
почему-то напряглась.
— Привет, — пришлось замедлить шаг, подойти. Макс вопросительно
глянул на меня через открытое окно Паджеро, я кивнула ему:
«сейчас». — Зойку ждёшь? Так она на Шри-Ланке. В среду только
появится.
— Да, я в курсе. Тебя жду.
— Автограф хочешь?
Ольга с готовностью рассмеялась. Пани Боярская в хорошем
настроении? Странно, учитывая тот мандец, который происходит с её
любимым шефом.
— Само собой, Звезда. Но это успеется, да? — кивнула на свою
тачку: — Поговорим?
— Хочешь фоточками из поездки похвастаться? Ну, типа, это
Италия, это Польша... Да? — Я не стала упираться, нырнула на
переднее пассажирское. — Не особо люблю такое, Оль, так что диких
восторгов не обещаю.
В ответ она мило улыбнулась и, порывшись в бардачке, зажала в
кулаке какую-то хреновину.
— Какие фоточки, Люд? Лучше! Подарочек у меня для тебя. Не могла
не купить, ты ж мне не чужая всё-таки! У нас так много общего...
Между прочим, все сувенирные лавки оббегала, чтобы посимпатичнее
выбрать. — И протянула какую-то висюльку.
Тон, которым она всё это говорила напряг, было в нём что-то
ядовитое, но я машинально протянула открытую ладонь, приняла
штучку. Довольно крупная, почти с куриное яйцо, стеклянная капля,
подвешенная на цепочку. К цепочке прилажено колечко. Брелок для
ключей, короче. Но какой-то странный. Может, из-за бетонного
обломка застывшего внутри, словно муха в янтаре. И ведь реально
кусок бетона — обыкновенного, серого, выщербленного.