- Отвали! – тихо шикнул я пердушонку
и мягко оттолкнул его в сторону. Коснулся пряди светлых русых волос
девчонки и коротко усмехнулся, поняв, что она настолько в отключке,
что даже не реагирует на происходящее. – Эй, развязываться
будем?
- М? – Вася резко дёрнулась и подняла
голову. Затуманенным ото сна взглядом посмотрела на меня и на
балкон, похоже, пытаясь понять, как я оттуда телепортировался.
- Дрыхнешь, что ли?
- Занимаюсь йогой.
- А храп откуда? – откровенно троллил
я её, сохраняя суровость выражения лица.
- Это Беляш, - невозмутимо бросила
Вася и вышла из позиции, всеми силами стараясь делать вид, что у
нее не затекли ноги.
- Пошли пожрём, - встал я, наблюдая
за тем, как Вася согнала собак с коврика и скрутила его в рулон. –
Поспали, теперь можно и поесть, да?
- Я не спала, - нервное сопение.
- Слюни с щеки, которую во сне
отлежала, убери, - бросил я взгляд на правую половину ее лица.
Девчонка машинально прошлась по ней
ладонью, а затем, поняв, что я ее обманул, двинула мне по плечу
своим сложенным ковриком.
- Очень смешно, - закатила она
возмущенно глаза и гордо потопала в дом.
Пётр не обманул – на ужин мы,
действительно, будем жрать.
Не есть, не кушать и не ужинать, а
прям жрать от души, от пуза.
На столе передо мной на деревянную
подставку встала сковородка, наполненная горячей жаренной картошкой
с мясом. Сверху Пётр её щедро посыпал зеленью. Рядом с картошкой
встал салатник с самым простым и примитивным салатом из огурцов и
помидоров. И банка молока из холодильника.
Как это всё просто. Но как же это всё
вкусно! По кухне витают такие ароматы, что можно захлебнуться
слюной.
- Сало достать? – спросил Пётр,
открыв морозилку. Я отрицательно покачала головой. – А рыбу?
Строганинку будешь?
- Уже десять вечера. Давайте не будем
налегать на тяжелую пищу.
- Я тебе зелени полтазика на картошку
накидал. Так что тяжело не будет. Ну, как хочешь, - сказал Пётр и,
ничего не взяв из морозилки, сел за стол напротив меня. – Ладно.
Время срать, а мы ещё не ели. Приступай.
- Прямо из сковородки? – я выгнула
бровь, глядя на то, как Пётр начал вилкой есть картошку прямо из
сковородки. Будь здесь моя мама, эта вилка уже торчала бы из его
глаза.
- Ну, хочешь из пупка моего
поешь.
Молча взяв вилку, я приступила к
трапезе, о которой мой желудок уже молил на коленях. Едва языка
коснулся вкус мягкой горячей картошки с кусочком жаренной говядины,
как я была готова улететь на небушко, чтобы оттуда кричать от
удовольствия. Боже, как же это вкусно!