— С добрым утром, — улыбается она, чувствуя, что губы
чуть-чуть подрагивают. И всё-таки переступает порог, входя на
кухню.
— С добрым. К первой паре, да? — улыбается отец в
ответ, и в его улыбке нет ни намёка на напряжение. Только какая-то
недоговорённость. Снова.
Сердце Динки сразу ухает куда-то вниз от мысли «Он знает!». Но
ничего не происходит. Отец не начинает расспрашивать или
выговаривать и даже ни на что не намекает. Он просто снова
погружается в телефон, словно и не здесь находится вовсе. А Динка
тянется за чайником и отступает к плите, окончательно отметая мысль
о том, чтобы всё рассказать.
«Не сейчас», — малодушно говорит она себе, качая головой.
— «Не стоит его напрасно волновать…»
Она молчит, а отец так ни о чем и не спрашивает…
* * *
Динка долгую минуту хмуро смотрит, как льется с неба дождь,
барабаня по асфальту и жестяному козырьку над приютившим её
крыльцом. По-хорошему, давно уже стоило бы войти в кафе, но она всё
медлит у двери, не решаясь толкнуть её и переступить порог.
Отец всегда просил не лезть в это, не трогать его работу и даже
не спрашивать. Но Динка никак не могла удержаться, и теперь… она
уже дала согласие. Ей тоже хочется участвовать, помогать отцу,
чтобы он больше никогда не пострадал, да и просто поддерживать, не
оставляя по ночам одного наедине с темнотой. Но… она всё ещё не
уверена правильно ли поступила, так ни о чём и не рассказав.
Ветер бросает ей дождь за шиворот, заставляя вжимать голову в
плечи, треплет волосы, словно ругая, что она не надела шапку, бьёт
в плечо. И не понять, гонит ли он прочь или наоборот —
требует, наконец, войти.
Телефон в кармане неожиданно заливается трелью резкой мелодии,
отчего Динка вздрагивает. На экране не высвечивается имени, этого
номера нет в телефонной книжке, но она и так его помнит. Слишком
пристально рассматривала прошлым вечером импровизированную визитку
Павла Семёновича, решая, стоит звонить или нет.
— И долго будешь стоять? — насмешливо звучит в трубке
вместо приветствия. — Ты вроде говорила, что тебе ко второй
паре. Заходи и налево. Столик у окна.
Динка резко оборачивается, встречаясь с Павлом Семёновичем
взглядом через стекло. Тот не улыбается. Салютует ей простой белой
чашкой и кивает на стол.
Порозовев от смущения, она нервно сглатывает, отворачивается
обратно к двери и всё-таки проходит внутрь.