– Моё тело отдай властям. Отдай кесарю кесарево и не зли его по
пустякам, без тебя разберёмся. Каждому своё, террорист номер один
пусть умрёт здесь. А с тобой мы ещё потом поговорим, я вернусь,
возвести, молись и жди. Теперь всё, зови уже рабов кесаря, – уже не
так брезгливо улыбнулся ему Асхам и обвис на этих жутких гвоздях.
Кровь перестала сочиться из ран, одновременно с этим, молящаяся
толпа на площади Святого Петра закончила молиться и начала
недоумённо озираться.
«Всё, Алим» – сообщил «журналист».
«Я почувствовал» – отозвался человек от Ворот Пертуза.
«Присмотри за Папой. У психов сейчас начнётся обострение, так
что ушами не хлопай».
«Есть, не хлопать ушами, товарищ подполковник! А если его
арестовать попытаются законные власти?»
«Какие ещё законные власти, Мансуров? Папа глава независимого
государства. Если полезут – убивай всех».
«Это – дело! Всех убью, один останусь».
«Очень смешно. Тебе нужно клоуном работать, Алим».
«Извини, Вить. Но ведь и правда смешно – глянь, что творится. У
муслимов такого накала идиотизма не наблюдалось».
«Приказ понятен, майор Мансуров?»
«Так точно! Сохранить Папу для Ворона».
«Исполняй! А я присмотрю за телом, как бы его не сожгли
сдуру».
«Думаешь, такое возможно?»
«Да хрен его знает, но зачем-то же мы сюда притащились, бросив
все дела. Работаем!»
Человек у Ворот Пертуза и «журналист» исчезли, буквально
растворившись в воздухе, но на это никто не обратил внимание.
– Доктора сюда, скорее! – буквально взревел Иоанн-Павел Второй,
и толпа второй раз, словно воды Красного моря, расступилась уже
перед каретой скорой помощи.
Минут через пятнадцать, с креста удалось снять остывающее тело.
Средства реанимации не помогли. Асхам без сомнений умер, и его
свежий труп продолжал остывать. Медики официально констатировали
смерть.
– Что он вам сказал, ваше святейшество? – спросил человек в
белом халате, из-под которого незримо но отчётливо просвечивались
погоны с большими знаками различия.
– Он велел мне отдать тело вам. Сказал – кесарю кесарево.
Остального сказать не могу – это тайна исповеди, сын мой. Тело
забирайте и охраняйте лучше, чем это делал первосвященник Храма.
Хотя, я и уверен, что у вас ничего не получится. Он воскреснет и
устроит нам Страшный Суд.
– Вы правда так думаете… ваше Святейшество?
– Я не думаю, сын мой, а точно это знаю. И не спрашивайте –
откуда. Я не смогу этого объяснить. Он воскреснет, даже если вы
сейчас ударите по Площади Святого Петра самой мощной из своих
атомных бомб. Забирайте тело, фараоновы слуги, а мне нужно
помолиться, – Папа ссутулился, будто на него внезапно упал едва
подъёмный груз, и с трудом переставляя ноги направился в свою
молельню.