– Сейчас тебя отведут в камеру, – сказал он, – и дадут
письменные принадлежности. Да-да, письменные, как в начальной
школе, и нечего изображать оскорбленную добродетель. Ты подробно
напишешь о том, что произошло с момента твоего прибытия к нам до
задержания полицией. Постарайся писать разборчиво, если не хочешь
переписывать заново.
– В камере очень жарко, – пожаловалась Юлия. – Могу я написать
здесь?
– Нет.
– Можно хотя бы включить кондиционер?
– В камерах он не предусмотрен.
– Послушай, тебе так уж обязательно демонстрировать гостям
варварскую отсталость твоей планеты?
– Нет.
– «Нет» – твое любимое словечко?
– Нет. – Андрей кивнул дежурному полицейскому. – Отведи
задержанную.
В дверях Юлия обернулась.
– По окончании этого балагана с тебя ванна и стирка.
– Море рядом. – Андрей не любил оставлять последнее слово за
противником.
Следующий час он потратил на свои новые обязанности, не имеющие
к полиции никакого отношения, и не раз невольно чертыхнулся в адрес
Тома, вздумавшего не вовремя помереть. К счастью, единственной
стоящей внимания проблемой оказалась авария на водопроводе, ее уже
устраняли. Может, кое-кому и удастся простирнуть бельишко…
Точно в оговоренное время явился Рауль Амбрус – как обычно, в
своем единственном на всю Лусию инвалидном кресле на антиграве.
Сердечно поздоровались – Андрею Рауль всегда нравился. Умный
старикан, хотя и с чудачествами. Однако среди его чудачеств никогда
не было противозаконных, а вот полезные, напротив, имелись.
– Располагайся. Как твоя хибара?
– Спасибо, стоит как стояла. – Морщины Рауля искривились в
улыбке. Его дом можно было назвать хибарой только в шутку. – Ни
одной трещины, только стекла повылетали… и бес с ними. Бедняга Том,
а? Кто бы мог подумать.
– Вот об этом я и хотел поговорить, – сказал Андрей. – Отчего он
умер, как ты полагаешь?
– А какие симптомы?
Андрей рассказал. Рауль стал очень печален.
– Наверное, я виноват, – сокрушенно проговорил он. – Вино.
– Которое вы пили с ним?
– Оно. Лучшее вино Эдема, очень дорогое, на экспорт почти не
идет... но я краем уха слыхал о случаях аллергии – исключительно у
жителей других планет. – Рауль вздохнул. – Чему и дивиться:
человечество ведь давно не едино, на каждой планете мало-помалу
формируется своя раса. Сибарит на Эдеме причмокнет, облизнется,
захочет повторить, и никакого ему вреда, а кто-нибудь другой на
противоположном краю Галактики выпьет всего рюмку – и пузыри у него
по всей роже, а то и чего похуже.