— Кто же перебьет двенадцать тысяч ради моей дочери-красавицы? —
воззвал он.
— Сам и перебивай, — раздалось из толпы и оставшиеся горожане
стали расходиться.
Все понимали, что в захудалом приграничном городке, давно
миновавшем свои лучшие годы, таких денег ни у кого попросту
нет.
Фланн Руад снова повернулся ко мне, жалостливо разглядывая,
словно в последний раз.
Нет… Нет! Он просто не может отдать меня бандитам! Он же
понимает, что живой из их лап я не вернусь!
— Что ж… Двенадцать тысяч — раз...
Господи, что за дикий мир! Почему все так несправедливо?
Я искала глазами кого угодно, кому можно было бы послать
мысленную мольбу спасти меня. Я готова была отработать!
Отрабатывать каждый день своей жизни в этом мире. Поломойкой,
поварихой, счетоводом, прислуживать и даже ублажать! Что угодно,
только не последняя ночь в горах, в руках грязных беспринципных
разбойников.
— Двенадцать тысяч — два...
И словно на мой молчаливый призыв со стороны стоящих на окраине
площади карет, вдруг вышел статный золотоволосый мужчина.
Оборотень.
Они сразу выделялись среди толпы.
— Девица девственна? — выкрикнул он, снова привлекая к нам
внимание уже разошедшихся по закуткам горожан.
Даже голос оборотня был повелительным. Истинный лэрд, гир.
Только высокородные в этом мире носили приставку гир. Потерявшие
дар оборачиваться понижались до гер. Это все мне пришлось заучить,
чтобы ненароком не обидеть кого при обращении.
Вот только в нашем городке, где гиров совсем не осталось, а из
геров был только Духлак, ошибиться сложно.
В гира Латагейна, спасшего меня при побеге и попадании в этот
мир, никто не верил. Он оставался лэрдом-призраком даже после
выкупа собственного имения.
— Девственна, как горный снег! — вскричал Фланн Руад, хватая
меня за запястье и выдергивая из моих непрошенных мыслей. — Моя
кровиночка! Берег пуще глаз своих!
— Даю за нее пятнадцать тысяч, — тряхнул гривой незнакомец, — но
уезжаем сегодня же. Я тут проездом.
Я посмотрела на отца. Оборотень был из львов. А львы всегда жили
в прайдах, где у мужчины было несколько жен.
— Это лучше, чем смерть, дочка, — тихо прошептал мне Фланн и уже
в сторону оборотня добавил: — Пообещайте при свидетелях, дорогой
лэрд, что женитесь на моей дочери.
— Как ее имя? — надменно спросил оборотень.
— Триса Руад, отменный бытовой маг!