А еще через минуту они прошли мимо,
даже не посмотрев в мою сторону. Среди них не было Дениса или
кого-то из его охранников.
Меня бил нервный озноб. Даже когда
проводница проверила мой билет и впустила в вагон, страх не
отпустил. И не отпускал всю дорогу.
Мне досталось место в купе, где
помимо меня ехало еще три человека: пожилая пара и их взрослая
дочь. Я забралась на верхнюю полку и молча лежала, делая вид, что
сплю. Мои попутчики долго разговаривали, нудно обсуждая какую-то
Машку и ее отпрысков. В какой-то момент я действительно задремала
под их монотонный говор.
В Уфе они вышли, а на их место сели
две женщины. Эти тоже были словоохотливы и даже пытались
разговорить меня. Дохлый номер. Я была не в том состоянии, чтобы
поддерживать беседу с кем бы то ни было.
От каждого шороха, звука голосов,
доносившихся из коридора, шума открываемых и закрываемых дверей
соседних купе я дергалась. Нервы напрягались до предела.
Почти трое суток я ехала до Томска и
все это время не позволила себе ни на минуту расслабиться. Особенно
когда поезд делал длительные остановки в больших городах. Конечно,
даже если бы Денис уже узнал, что я взяла билет именно на этот
поезд, было глупо предполагать, что он сможет перехватить меня в
Самаре или Челябинске. Даже если он закажет частный рейс до одного
из больших городов, вряд ли он успеет состыковать все детали. Если
уж и бояться встречи с ним, то в Томске. Однако никакие
рациональные мысли не позволяли мне хотя бы чуть-чуть успокоиться.
Я боялась, боялась бесконечно.
И только в Томске, когда я сошла с
поезда, и поняла, что меня не встречает здесь ни Денис, ни его
прихвостни, а лишь серое безрадостное небо, от сердца чуть-чуть
отлегло.
Билет до Дивнореченска можно было
купить без паспорта, и когда автобус, глухо ухнув, а потом
раскатисто зарычав, отправился в путь, я позволила себе вздохнуть
свободно. Теперь меня не найти. Из Томска каждый день уходили сотни
автобусов. Я могла уехать куда угодно. Ему не найти меня так
быстро.
Мне везло. Все эти дни везло. И это
пугало. Даже с автобусом до Усть-Манской повезло. В него набилось
много народа, большинство знало друг друга. Но на меня никто не
обращал особого внимания. Мне было страшно, что кто-нибудь начнет
спрашивать, кто я да зачем еду в их деревню. Я зря боялась — никому
не было до меня дела. Окончательно вымотавшись, я уснула и проспала
те четыре часа, что отделяли меня от конечной цели моего
путешествия.