- Нашлося!
- Сколько по весу?
Крепкий бандит ухватил два плотно набитых кожаных мешка, не без
усилия поднял оба и уверенно ответил.
- Каждый по пуду.
- Все, как и говорено было, – довольно осклабился. –
Насмотрелись? Хватит пялиться, зенки повылазят! Надо уносить ноги
отсюда, пока тихо. Рябой, добей всех, – громко и уверенно
распорядился предводитель налетчиков. – И про пацана, который вон
туда, за кусты карагана[1], улетел, не забудь.
«Ага, это они про меня. Только какой я им пацан?»
- Где там его искать?
- Язык окороти, а не то я и сам могу, – пригрозил главарь. Зло
посмотрев на переминающегося с ноги на ногу подчиненного, снизошел
до подсказки, – на камень заберись, дурень, сверху быстро
сыщется.
- Сделаю, – без особой охоты отозвался второй, явно не стремясь
рвать штаны о длинные колючки.
- Сидор, веди коней, надо Груз по вьюкам раскидать. Стволы
убитых не трогайте, нас по ним враз вычислят. Колян, твой дозор
слева, Гера, справа.
«Эх, милое дело накрыть бы всех разом гранатами. Кинуть
слева-справа и аллес. Но нельзя. Вдруг наши еще живы, и я их заодно
с вражинами отработаю?»
Не успел он эту короткую мыслишку додумать, прикидывая, как бы
все же изловчиться и уничтожить цели, как послышался сначала тупой
удар, потом еле различимый стон и громкое ругательство в ответ.
- Твою ж растудыть! Вот же живучие собачьи дети эти Вахрамеевы.
Правду говорят, двужильные.
А затем прямо по натянутым до предела нервам ударил выстрел из
дробовика. «Наших добивают! Раненых бойцов! Твари, да горите вы в
аду!»
Его руки сами выдернули «лимонку», сорвали чеку и четко, как шар
в лузу, положили ее ребристое яйцо под ноги убийцам. Засветка
помогла, никто ничего не заметил, не крикнул «Бойся!». Двойдан на
миг пригнулся за камнем. Раздался негромкий хлопок, пара осколков
ударила и по его укрытию. Все. Теперь к бою!
Дистанция получилась смешная. Метров десять-пятнадцать, не
больше. Бить следовало только в головы и ноги-руки. Не факт, что на
них нет брони, вроде его собственной. Глазами захватил разом всех
пятерых. Два двухсотых – при подрыве они получили свое и теперь
неподвижно лежали переломанными куклами, остывая. Еще двое упали,
посеченные осколками, выронив оружие. Эти сейчас не так опасны. А
вот главарь, видно, фартовая гадина, лишь контужено тряс башкой,
чудом избежав серьезных повреждений. Его Двойдан и выбрал валить
первым. Все эти наблюдения и рассуждения пронеслись мигом в голове,
не мешая рукам работать.