Имение моей семьи находилось загородом. Хаттарун сам по себе был
экономическим центром со своими представительствами родов. Я
немного успел изучить, как тут всё устроено.
В общем, родовые поместья были вне городской черты. Потому что
так проще соблюдать секретность. Эти территории огорожены забором и
тщательно охранялись.
Если клан хотел возвести казарму или новое здание, то проще это
сделать на незанятых землях, чем согласовывать с правительством
снос построек. К тому же обороняться от врагов удобней на своей
территории.
Аристократы хоть и обособились, но имели привычку часто бывать в
городе в различных заведениях: светские рауты, пышные балы,
рестораны, дуэльные зоны — под всё это сдавались помещения и если
кто-то хотел организовать кутёж, то вываливал кэш арендодателю и,
таким образом, поднимал свой престиж в глазах других дворян.
В местном высшем свете существовало негласное правило — если ты
не проставлялся, то жалкий бомж. И общаться с тобой стыдно — ты
пытаешься жить подачками. Поэтому все всегда знали, кто платил за
банкет, и существовала очередь на месяцы вперёд. Это как
доказательство всем, что ваш род финансово обеспечен и готов нести
такие «смешные» траты. В общем, обычные понты.
Подобные слухи любила обсуждать голодьба — оттуда я и выяснил
всю социальную подоплёку.
Перед тем как нанять извозчика, я забежал к Хакиму и получил
вкратце картину о своей семье — домашнее задание выполнено. Люблю
быть готовым ко всему. Торговец при этом странно на меня посмотрел,
но денежки заплачены. Лишние вопросы ни к чему. Это мне понравилось
— буду и дальше с ним сотрудничать.
— Что по легендаркам? — спросил я его.
— Мой человек работает над этим.
— Хорошо, — я хлопнул рукой по прилавку и вышел на улицу.
Магазин Хакима представлял собой закуток в одном большом
торговом одноэтажном павильоне, тянущемся далеко вдаль. Таких
скупщиков, как он. порядочно, но вот найти своего сложно. Как
искать личного парикмахера или стоматолога. В этом плане я понимал
Ларла.
Главное, чтобы мальчишка не раскис там. Я свистнул томившемуся
от безделья кудрявому мужику в длиннополой льняной рубашке и
подозвал его жестом. Тот поднял поводья и подкатил к тротуару. Весь
в пыли и с белозубой улыбкой.
— До поместья Громовых, — сказал я ему, вальяжно запрыгивая в
лёгкий фаэтон с откидной крышей.