За прошедший месяц многое изменилось. И привыкнуть к этим
переменам непросто. Он любил контролировать каждый кусочек своей
территории долгие годы, а тут такой хаос. Да ещё и прямо у него под
носом. Будь это враг или кто чужой — Ян без вопросов бы уже
разобрался, но тут родная кровь.
Раньше было проще — он просто поставил крест на младшем. А
теперь любой его успех воспринимался как напоминание о неправильном
решении. Слабый и тихий Арвин всегда вызывал в нём бешенство —
откуда он такой уродился? Ни у кого в семье не было такого дрянного
характера.
Если честно, когда он пропал, Ян даже испытал по первости
облегчение и велел не искать парня, думая, что тот прибежит, поджав
хвост. Но время шло, а вестей не было. Не выдержав, он отправил
своих людей на поиски.
Какого же было его удивление, когда он узнал обо всех проделках
младшего. Следы убийств пришлось заметать в срочном порядке. Шпион
докладывал о телепортах в рубежную крепость и успешных походах в
опасную зону. Это было немыслимо. Человек не может так быстро
измениться.
Наконец, Ян не выдержал и приказал явиться сыну в поместье. И
какой ответ он получил? Нелепая просьба о смене имени и откровенно
издевательское требование занять место главы. Это даже не смешно.
Первым порывом было выпороть юнца, выбить из него всю дурь, но чуть
поразмыслив, он принял решение, заставить того явится самому.
Его человек докладывал о новом друге сына. Через него-то они и
осуществили задуманное. Даже тогда Ян хотел поговорить с ним и
простить дерзкое поведение, отметив заслуги, но наглец опозорил его
как главу! Попрал авторитет отца. Такое прощать вредно для
руководителя.
И хоть он удивился его лёгкой победе над Густавом, всё равно
приказал запереть сына в тюрьме. И даже там он продолжал вести себя
неподобающе!
Все эти мысли молниеносно пролетали в голове Яна.
— Бл***, — сказал он, смотря на окровавленный палец —
порезался.
— Ты это кончай, до добра не доведёт, слышишь? — смысл этих слов
был понятен обоим и не надо было ничего разъяснять.
Матвей знал о честолюбии и паршивом характере Яна, поэтому
позволял вести себя панибратски только наедине. В остальных случаях
он был подчёркнуто вежлив, как если бы являлся рядовым
подчинённым.
— Что он там? — немного оттаяв, спросил Ян.
— Спит.
— Засранец, ладно утром выпускай его.