Затем палочка взмахнула так, что вступили литавры, отстукивая дробь, будто притаившиеся за кроватью великаны маршем идут на кукольного великана-громилу. Он мигом перепрыгнул через кровать, где оказался в своей невидимой никому пещере один на один с отрядом великанов.
А мишка конечно не скучал. Он увидел на столе своё лакомство и под звуки кларнета и литавр взбирался на стол, как по дереву, и вот он уже на столе, а лапа в мёде: «Вкусный медок», – сказал он, облизывая лапу.
Музыка кончилась, игрушки вновь замерли, как будто никогда не оживали. Но когда-нибудь, когда вновь заиграет музыка, они вспомнят, что были настоящими.
А девочка, так и не добившись никакого волшебства от палочки, отдала её папе, попросив научить её волшебству. Папа сказал, что здесь нет никакого волшебства, нужно только научиться дирижировать. Девочка ему ни капельки не поверила и надеялась когда-нибудь разгадать эту тайну.
Дирижёрская палочка, вернувшись в своё прежнее окружение, всем рассказывала, что помимо того, что она танцовщица, она ещё и волшебница, а то, что она дирижёрская палочка – об этом она так и никогда не узнала.
Ручеёк, который хотел увидеть море
Ранней весной, когда сходит снег, появляются проталинки, освобождаются реки ото льда, просыпается и ручеёк. Он зевает, потягивается, ему ещё холодно после сна, но днём припекает солнышко и он согревается. Прилетели с юга птицы свиристели, а когда снег уже совсем сходит и зеленеет трава, то и жаворонки.
А ручеёк знай себе бежит, журчит и разговаривает с птичками: «Вы вот прилетели, а я от вас убегу, хочу увидеть море». Птицы переполошились, если ручеёк убежит, где же они возьмут такую вкусную водичку? Соловушка говорит: «Давайте я попробую остановить его». И вот он подлетает к ручейку и говорит:
– Ручеёк, останься, хочешь я тебе спою про море? Ты представишь себе, и это воспоминание буде жить в тебе, как будто ты уже там побывал.
– Давай! – воскликнул ручеёк. И соловушка начал петь:
Вот моря синева, но нам, друг мой, на этом берегу не видно дна.
Там глубина, там бесконечность и, кажется, там нет тебя.
Я улетал в далёкие от берега сады и с песней
Я искал знакомые черты. Тебя я находил под деревом в тени —
Ведь там в журчание твоём плескались света огоньки.
Тебя я испивал до дна, и как же счастлив был за морем я!