Она вскочила, потянув за собой Каю, и закружила её по круглой комнате.
– А что если так и сделать, – воскликнула служанка, – сегодня же! Давай, Ив! Все уже спят, нас никто не хватится.
Ивлин задумчиво посмотрела на неё, а затем быстро кивнула.
– Почему нет? У тебя найдётся платье попроще?
Часы пробили час ночи, и первая смена ночного караула прошествовала по коридору. Девушки прошмыгнули за спинами стражников, и ковровые дорожки приглушили шаги. Ивлин зажимала рукой рот, сдерживая смех, и Кая чувствовала, как бабочки порхают в животе. Это напомнило одно из их детских приключений, в которые они отправлялись в играх.
Они без труда выбрались в сад, и пробежали по траве, кратчайшим путем, к воротам. Стражник, что стоял в дозоре, конечно же, заметил их, но Ивлин сказала:
– Ты нас не видишь, – и он тот же час повернулся к ним спиной.
– Ты и это умеешь? – прошептала Кая, находившая новые стороны таланта Ивлин, и втайне размышляя, не проделывала ли подобные фокусы госпожа и над ней.
– До сих пор ни разу не пробовала, – достаточно правдиво ответила Ивлин.
Они пролезли меж прутьев ворот и выбрались на волю.
Ночь сияла. Они медленно двинулись по склону вниз, навстречу радостным звукам, оставляя торжественную тишину дворца позади. Ветер приносил аромат сладкой выпечки и уютный запах горящей в очаге душистой травы.
На площади развели костры. На плоских камнях жарилось мясо. Шипящий сок, пропитанный розмарином, наполнял воздух замечательным ароматом. Чуть дальше, в углях пеклась картошка. Её вытаскивали чёрной, как уголь, а когда разламывали, внутри она была белой и бархатной. На столах стояли тарелки с соусами из помидоров, из вишен, из молока – на любой вкус, и люди окунали в них мясо и картошку и ели стоя. Сидр и эль разливали из двух деревянных бочек.
Примостившись на низенькой каменной ограде, мужчины играли в кости и карты, а в центре площади ни на секунду не прекращались танцы – едва начинала стихать одна мелодия, как её теснила другая.
Ивлин осторожно пробиралась между людьми, прижимая руки к груди и то и дело нервно облизывая сухие губы. Вид у неё был одновременно испуганный и восхищённый.
Каю окликали знакомые.
– Эй, Кая, кто твоя подруга?
– Служанка княжны из сто тридцатого осколка, что приехала погостить у моей госпожи, – с готовностью соврала Кая, и – на тебе! – никто и не подумал усомниться. Простенькая косичка и ситцевое платье с передником – и никто не признал княжну.