Тетради 2015 года - страница 5

---

---

так родина под небом спит,

в Отечестве своём столь тесном,

что кажется его надув

травою, мошкарой – в руины

как шар за богом полетишь,

который ножик перочинный.

(02/15)

Куриный бог

Крысы бегут по монахам,

по берегу, по

краешкам бога, холмам

от которых останется о.

Даже не думал, что я

проживаю по горло в земле,

что поедает меня

ночь от ночи всё злей

слайды меняет,

куриные кости сосёт

слушая смертные крики

ночных соловьёв.

Выйдешь за холм

а вокруг лишь один горизонт,

словно ассоль или звук,

Арарат или зонт.

(02/15)

Ключница

Нож темноты вырежет из слепоты лицо —

праздник у электричества и выходной с яйцом.

Сможешь ли перемаяться? Выдержишь не просить

то, что тебе покажется нужным с любой тоски?

Ходит по миру ключница, в Лазарях сих скрипит —

лице с неё стекает по часовой, как нить,

как немота бликует или же врёт, как спирт

режет кору и кожи [те, что на свет – мои],

только в тени иные втянут её, как вдох

лёгкий, как на поминках, когда забивают гвоздь.

В лёгких, как свет, спит ключница, делая оборот

снова словарным и пишет слово на весь забор.

(03/02/2015)

«Осень, состоящая из пауз…»

Осень, состоящая из пауз,

множится, как дочери мои,

до сугробов и не задержаться,

ожидая жирной хвойной мглы.

И двоенье осени признавши,

наблюдая то, как снюсь я ей —

вижу время года забирает

пораженье у своих детей.

(02/15)

«Перевёрнутая песня…»

Перевёрнутая песня

в отражении плывёт

с половинчатого света,

облетая чью-то плоть.

Плоть стоит, себя не зная,

и углом пужает ветвь,

что мерцает, будто ангел

говорит: за всё ответь.

И за мясо, и за стужу —

плоть стоит в своей тени

и текут кривые слёзы

по плечам её прямым.

(01/2015)

Grandparents Orationem

– 1-

Дочитать бы драму насекомой

этой своры, что – став колесом —

катится под горку от подводы,

как потоп с мертвящим языком.

А посмотришь в дождь – и там увидишь

жесть дождя из вдов моих торчит,

и звенит в нутре своём неровном,

изменяя в пепелище вид.

– 2-

Пока же я стою над бездной

из снега, поля, русской тьмы —

чьей бог – лицом нам неизвестный —

ещё касается кормы,

пока жую свой дым, хворая,

и пью прекрасный алкоголь —

то слово в этом узнавая,

перерастая свою боль,

то, отравившись кислородом,

спешу расслышать, что во мгле

наждак, топор во всех пустотах

чиричут телу обо мне.

– 3-

А дотянешься до молитвы —

начнёшь учить

этот глас синичий,

которым увечен мир.

Встретится кто, как травма,

Следующая страница

---

---