– Ну что ж, кажется, ты все предусмотрел. А рубашка? – спохватился Андрей.
– Обижаете, командир. Думаете я не могу позволить себе чистое белье?
– Обижаю я по-другому, обычно насмерть. А это вполне резонный вопрос, если ты стащил рубашку купца, и тебя в ней видели, то он может догадаться, что могло исчезнуть кое-что еще.
– Это моя, и я проследил за тем, чтобы меня никто не видел.
– Отлично. Кстати, ты действительно имеешь отношение к Ночному Братству? – спросил Андрей наобум.
– А что вы знаете о братстве? – ответил Борх вопросом на вопрос.
– Немного, но кое-что известно. Например, что сейчас мне придется уламывать капитана.
– Не придется. Этот меня не знает, – уверил Борх.
– Вот как? Хорошо, но нам в любом случае потребуется легенда для окружающих. Как будем тебя представлять?
– Легенда? А, понял. Борхелес Максус, поверенный стряпчий его милости барона Фон Крюста из феода Таврос.
– Максус, значит. А барон в курсе, что у него есть этот стряпчий? – уточнил Андрей скептически.
– Конечно нет, – хмыкнул Борх. – Но это не проблема. Бумаги выглядят вполне натурально, кроме того, феод просто жуткая дыра, не думаю, что кто-то поедет проверять.
– Яснененько, ну что ж, прошу на борт, поверенный Максус, – Андрей сделал церемонный приглашающий жест, так как они как раз подошли к широкому деревянному трапу, ведущему прямо на "Морскую Зубатку". – А какую историю ты посоветовал бы для Кольвиниуса?
– Я думаю, если он будет племянником, которого вы сопровождаете для надлежащего обучения торговле, это будет вполне достоверно. Но имя, конечно, стоит изменить. Например, на Япета.
– Хм, Япет, говоришь. Надо подумать. Вижу, что матросы готовятся ставить паруса. Поспешим.
…Отход прошел достаточно буднично. Хотя проводить их пришло человек триста. Островитяне были очень благодарны за избавление их от Акулы-Ужаса и неожиданно натащили всяких мелочей в подарок: кто соленой рыбки, кто поделку из дерева, а кто и красивую ракушку, так сказать, по простоте душевной. Пришлось всех благодарить. С Лаэром на прощание обнялись, и Андрей не держал на него никаких обид, хотя, формально с Тысячи островов их все же изгоняли. Но Лаэр был искренне растроган, подарил два десятка отборных сигар, большую пачку душистого табака, ну просто невозможно обижаться на такого человека. Который к тому же спас его шкуру. В настоящий момент Андрей стоял, облокотившись на широкий, сильно поцарапанный фальшборт старого торгового судна и как раз докуривал его подарок. Малую йорийскую сигару, меланхолично пускал дым, и посматривал на окружающие его морские просторы. Смотреть было особенно не на что, вокруг были однообразные волны, и только. Волны, кстати, гуляли довольно большие, не похожие на те, что сопровождали их во время короткого путешествия с Лаэром, и пузатая "Зубатка" переваливалась на них с грацией бегемота, попавшего в посудную лавку. От этого все немногочисленные пассажиры и некоторые его спутники, за исключением Кольвиниуса, понятно, страдали кинетозом, а попросту говоря, второй день вынуждено пребывали в горизонтальном состоянии, которое прерывалось лишь на короткие пробежки к борту, чтобы протошниться. После чего снова возвращались в гамак. Андрей же благодаря химии от "профессора Аша" никаких неудобств не ощущал и даже получил уважительный взгляд от капитана, который прохаживался вдоль всего судна с чрезвычайно важным видом и также дымил вовсю, только не сигарой, а трубкой на длинном мундштуке. Капитан обладал примечательной внешностью – зарос каштановой бородищей практически до глаз, бочкообразное тело, укутанное в солидный черный костюм с блестящими пуговицами, сидело на двух коротких и кривых ногах, но при этом он не выглядел несуразно, напротив, он весьма органично смотрелся на палубе своего кругленького, пузатенького трехмачтового кугеля (8). Казалось, качка на него практически не действует, и никакие наклоны и рывки судна не способны ни на градус отклонить его от намеченной траектории – он неспешно прогуливался от носа до кормы, безмятежно, словно по дорожке в городском парке.