И бездна голосов раздалась ему в ответ: «Север принимает нового царя!» И, казалось, огни зажглись еще ярче, а небеса окрасились в цвета торжества. Но вдруг среди этих миллионов раздался отрывистый крик: «Север отрекается!» Мороз остолбенел.
– Кто произнес эти слова, выйди на свет и повтори отречение! И тогда мой сын навсегда будет изгнан с Севера, – Мороз склонил голову и покосился на Бурана. Тот стоял прямо, но бледнее обычного, крепко сжав красные губы, широко открыв потемневшие глаза.
В зале, словно спертый воздух, повисла тяжелая тишина. Холод наполнил весь дворец, схватил за горло звездную ночь, проник в сердца северян. Никто не вышел из толпы, никто не повторил своих слов.
– Повтори отречение! – вновь воскликнул царь. И снова тишина, – Что ж, тогда… Приветствуйте нового царя, приветствуй его, Север!
И зал вскричал радостью, заливаясь хохотом стройных звезд. Мороз снял корону, высоко поднял ее над головой, показывая всему миру, небесам, заснеженной земле. Он подошел к сыну, покорно склонившему голову и, надевая ее на Бурана, произнес слова, что в общем хоре голосов были слышны лишь новому царю: «Сам Север произнес отречение. Плохая примета, мой сын».
И всю ночь радовался и плясал народ, всю ночь по Северу гуляли песни, которые разносил ветер. Но ветер нес и плохую весть, которая не достигала человеческого слуха…
И новому царю было не до веселья. Буран вошел в комнату с камином, где обычно собирались царские дети по вечерам, с трудом контролируя свои чувства. Как только за ним закрылась дверь, Гесна кинулась к брату, вся в слезах.
– Я слышала, как свистел отречение ветер, как шептали отречение хлопья снега. Мне очень жаль, брат, я не хочу, чтобы ты покидал нас!..
В дальнем углу сидел Солнце, читая книгу. Услышав слова сестры, он опустил книгу на колени, уставился на брата и замер в изумлении, на лице его плясали огненные тени проснувшегося в камине пламени.
– Прошу тебя, Буран, обратись к народу, ты должен просить его об убежище! – продолжала царевна, обнимая брата. Но Буран оставался глух к ее мольбам, он стоял смирно, как мраморная статуя. Его каменное лицо было непроницаемо, губы превратились в тонкие красные ниточки, а глаза светились яростью.
– Склонитесь, – наконец выдавил он, слова его прозвучали глухо, а затем начали набирать силу, – перед новым царем Севера!