И будем жить, любя и чтя друг друга?
О, если сей надежде суждено
Когда-то сбыться – радости предела
Моей не будет. Значит, решено –
Пусть едет. Я всегда хотела,
Чтоб Бог мне дал надежду на любовь,
Чтобы указал мне путь ко свету лучший.
Я унывала, но молилась вновь:
«О Боже, помоги!» – И вот он, случай!
Я думаю, что лучше промолчать
О том, что я ношу дитя под сердцем.
Узнает – вдруг замедлит уезжать?
Нет, не скажу! Открыта к счастью дверца!
Я верю, он вернется, мой супруг,
А мы его с наследником тут встретим.
И будет он как старый добрый друг,
Ведь это счастье – маленькие дети…(закрывает глаза, мечтательно улыбается)
В ребенке этом – вся любовь моя.
Теперь нас двое. Радостью наполню
Я дни и ночи. Сердца не тая,
Я долг супруги, матери исполню.
Мы сколько нужно, будем верно ждать,
Вдвоем и дни покажутся короче.
И каждый раз я буду вспоминать,
Смотря на сына, Седриковы очи…
Леди Элизабет прижимает руки к груди, опять закрывает глаза, мечтательно улыбается, слегка покачиваясь, словно уже укачивает ребенка, затем словно пробуждается ото сна.
Ну, хватит тут мечтать, Элизабет!
Ты лучше мужа проводи, как надо,
И Богу дай молитвенный обет,
Вернулся чтоб. Вот главная награда.
Леди Элизабет уходит. Тибо выходит в зал, где только что была Элизабет.
Тибо:
Избрал я шутовства стезю? Да нет, (жёстко)
Ты ошибаешься, почтенный лорд…
Не я, а жизнь дала такой билет.
А я меж тем не глуп. И не урод.
Бастард я. Своего отца не знал,
В чужой семье с младенчества я жил,
И матери не видел я лица.
Не знаю, живы? Или средь могил?
В чужой семье я лишним был всегда
И горьким мне казался хлеба кус.
Но знал я, что когда-нибудь звезда
Моя взойдет, и своего добьюсь.
Да, ремесло шута даёт мне жить,
Имею пропитанье я и кров,
Но я устал шутом лишь только быть!
Всю жизнь быть дураком я не готов.
С тех пор, как в замок сей вошла она,
Моя Элизабет, я – как в огне.
Мечтою грежу, ночью – не до сна,
Усну же – вновь она во сне.
А Седрик… Вот напыщенный дурак,
Не ценит счастье. Анной увлечён! (ухмыляется)
Да госпожа, что луч, пронзает мрак!
Войдет – светло. Как будто освещен
Весь замок наш сиянием её.
Но как грустны всегда её глаза…
Она так любит мужа своего,
Но не любима. Потому слеза
Так часто мне видна, когда слежу
За ней, усевшись в угол за камин.
Люблю я пылко, страстно госпожу…
Да, пусть подальше едет господин! (зло)