Ангвар понуро опускает голову, но упрямо бормочет:
— Ничего не творится…
Физиономия пацана краснеет от ярости. Он замахивается, чтобы
отвесить заместителю Иерарха очередной подзатыльник. Но опускает
руку.
— Прибил бы, право слово! — в сердцах произносит он. — Скажи
спасибо, что тебя заранее так отделали, что бить уже не к чему.
Мальчик с минуту разглядывает Ангвара, будто размышляет, что
такого ужасного с ним сотворить, кроем побоев. Затем устало трёт
лоб, виски и просто продолжает:
— Ничего не творится, говоришь? Пока Сердий выполняет
обязанности перед государством, ты и твои подпевалы, — он неласково
зыркает на окружающих Ангвара сородичей, — устроили тут судилище.
Раз! — Олгаф загибает указательный палец. — Приплели к внутренним
делам клана постороннего. Два! Всем показали, что клан
Воскресенских на грани раскола. Три! Другие Иерархи с кайзером во
главе со смеху покатываются, на вас, идиотов, глядючи…
Нестабильного ребёнка до нервного срыва довели. Четыре!
«Нестабильный ребёнок» — это он про меня что ли? На себя
посмотрел бы для разнообразия.
— Не было никакого срыва, — хмуро произношу я. — Было
справедливое наказание.
Орлина шикает и дёргает за рукав, но я не обращаю на неё
внимание. Мальчик шустро поворачивается ко мне и прожигает
взглядом:
— Справедливость наказания определяет суд. Почему ты решил, что
знаешь, как справедливо, а как — нет?
Пожимаю плечами:
— А суд откуда знает?
— Любой суд действует в рамках закона, — объясняет, будто я и
правда маленький.
— И что же, — усмехаюсь я. — все законы справедливы? Все судьи
неподкупны и непогрешимы? Ты точно в этом уверен? Тогда ты наивнее
любого малыша.
Олгаф хмурится и неодобрительно поджимает губы.
— Вредные ты рассуждения глаголишь, — говорит он. — И откуда
только набрался?
— Впитал с молоком матери, — язвлю я. — Странно, что больше
никто не сподобился.
— Законы, конечно, разные бывают, — медленно произносит мальчик.
— И судьи тоже. Но если каждый желающий понесëт свою справедливость
в мир, начнëтся хаос. Соблюдение законов и правил — вот основа
благополучия общества.
О, да, обычное нытьё тех, кому не хватает смелости. Или скорее —
тех, кому выгодно текущее положение вещей.
— Ваше благополучное общество класть хотело на обычного
человека, — насмешливо фыркаю. — Зато с удовольствием приветит
мерзавца, которого кто-то из вышестоящих посчитает полезным. И ваши
прекрасные законы и суды будут прекрасно работать на этого
мерзавца, никуда не денутся. А справедливость идëт нахрен.