— Будет больно! Очень. Больно.
***
— Если я вообще что-то понимаю в ритуалистике, это дерьмо должно
работать…
Как-то так вышло, что вместе с переселением в другое тело,
изменилась и астральная проекция, став кристально чистой, как у
ребенка. Логично — казалось бы — ведь Григорий не успел за свои
пятнадцать лет уничтожить несколько городов, казнить не один
десяток героев и что самое страшное, связать свою душу с самым
изменичивым и опасным планом — планом Хаоса. Вот только я не
Григорий Петров, и моя астральная проекция никак не связана с
каким-то там определенным телом. Тогда назревает вопрос. Что стало
с моей душой, раз она так очистилась? И что делать теперь, когда
добрая часть известных мне ритуалов стала недоступна, по причине
отсутствия надёжного «громоотвода» в этом мире?
В любом случае некоторые нейтральные или светлые заклинания уже
мне по силам. А там — посмотрим. Может верну своей душе былой —
хаотично красный отблеск, со смертельным душком.
Дверь за спиной открылась. Я честно сказать не придал симу факту
особого значения, ведь ни Дон Ки Хота, ни его страшненькую как
мешок с говном жену никогда не заботили дела этого сумасшедшего
мальчугана. Но вот что мне сразу не понравилось, так это незнакомый
голос с примесью хрипотцы.
— Это что такое? Это что… в этом ужасном подвале живет юный
Петров?!
Повернувшись, обнаружил на пороге лестницы женщину, весьма
встревоженную и немолодую, что-то вроде больше тридцати пяти. Она и
ещё двое молодых девушек о чем-то вежливо спорили, тогда как идущий
следом Дон Ки Хот, как ни в чем небывало почесывал свою волосатую
сиську, изредка комментируя окружающую обстановку.
— Горячий вода — есть. Отоплений — есть. Где спать — есть.
Игрушки мы ему не покупай — он сам себя развлекай. Всё в рамках
закона!
На последнем слове глаза трёх гостей скосились мне за спину,
почему-то став похожими на огромные блюдца. Одна из сопровождавших
пожилую даму грудастая школьница вовсе ойкнула, ткнув пальчиком в…
угу, в распятую над пентаграммой курицу, купленную по акции в
пятерочке.
— Я же говорить — сам себя равлекать. Хотя… — Дон Ки Хот
осмотрел комнату укоризненным взглядом, — слишком большой перевод
продукт! Не волнуитесь, дэвушке, мы позже его наказать. Строго, но
по закону. Соглашение?..
Чего там еще хотел сказать толстяк Дон Ки, я не узнал, ибо криво
сложенные слова потонули в ледяном голосе холодной милфы, чье лицо
за время рум-тура успело побыть бледным, как чеснок; красным, как
помидор и наконец — зеленым, словно брокколи.