— Мне-то не насрать, Клим.
— А должно быть.
Сухо гакнула, закрываясь, дверь в ее двор. Я зашел в свой и
аккуратно прикрыл калитку. Распознавателя отпечатков здесь сроду не
было, но он и не нужен. Никто нас не будет грабить, потому что
смысла нет — кому охота остаться без толкового взломщика? А во
дворе у нас все равно брать нечего, кроме пса. Да и пес,
собственно, тоже не в лучшей форме — не совсем выставочная модель,
будем так говорить.
— Завтра, — сказал я непонятно кому, протопал через заляпанный
неаккуратным бетоном двор с покосившейся будкой на краю и завалился
на неосвещенную веранду. Без толку чвякнул дверцей холодильника,
задумчиво рассмотрел пустоту внутри. Натуральный вакуум, прямо как
в космосе, только на блюдце одиноким естественным спутником
валялась половинка луковицы, а на дверце стояла початая бутылочка
соевого соуса, но я еще не настолько оголодал.
Дверца захлопнулась с неприятным дребезжащим звуком. А вот
интересно, почему у нас руки научились пришивать не глядя, и даже
омоложение умеют делать на высочайшем уровне, а с холодильниками до
сих пор такая херня? Я поразмыслил над вопросом, но единственный
напрашивающийся вывод был таков: товарищу Сталину бы это точно не
понравилось.
Сходил наконец-то в туалет, слил тревоги в унитаз, смыл
половинкой бачка — он, когда на всю цепочку, ревет так, будто
взлетает межконтинентальная ракета — поглядел на собственное
отражение в зеркале умывальника. Угрюмый я стал, вот что. Ворчливый
циник, такие никому не нравятся, и заказы, что характерно, не
получают. А что бы стоило все изменить, глотнуть опрятную желтую
таблеточку из тех, что хранятся в спальне, в массивной резной
шкатулке из красноватого дерева, разжевать, запить водичкой. И
завершить процесс стальным громоздким шприцом с длинной
телескопической иглой — тогда жизнь стала бы такой легкой, что
удивительно, и все бы мне улыбались, и приглашали зайти, и с
деньгами не было бы ну просто ни малейших проблем…
Я хлопнул ладонью по чугунному боку ванны, и она зазвучала
громко и печально, как колокол. Отсутствие трасс на руках — повод
для гордости. А отсутствие денег — повод для смирения, наверное? И
не то, чтобы мне много надо, просто в этом доме я живу не один. А
мы в ответе за тех, кого приручили, как сказал похожий на
печального гнома писатель Экзюпери.