— Апчхи! — прервал воспоминания Осип. Он яростно шевелил носом и
строил такие страшные гримасы, что будь я собой трехлетней
давности, наверняка сознался бы даже в убийстве Хрущева.
— Будь здоров.
— Спасибо большое. Чуть не умер. Аллергия, ее мать. — Он вытащил
из кармана форменных брюк огромный серый платок и взял нижнюю
«до».
— Как в отделении дела, Осип? — поинтересовался я больше из
вежливости. Лейтенант убрал платок на место и помотал головой.
— Да чего-то в последнее время довольно тухло. Надо мне,
наверное, тоже на вольные хлеба податься, а то капитан совсем хер
на нас ложит, трахает без гондонов и смазки.
— Агнесса сделала операцию?
— Не, я образно… Но если и сделает, то многие вздохнут спокойно.
«Тащкапитан, я не могу исполнять свои обязанности, вы меня в жопу
пялите! Разбудите, как все закончится». Качество сна, кстати,
улучшилось бы радикально.
— Она просто хочет, чтобы мы лучше работали, Грузия, — Карп
вписал «волгу» в поворот, проскочил узкий и изогнутый «тещин язык»,
обогнал очередную колымагу и завернул на Круговую, откуда до
отделения оставалось ехать пару минут. Было видно, что он гордится
своими водительскими навыками. Я заключил это по горделиво
выпяченному подбородку, плавно переходящему во впалую грудь.
— Может и так, — согласился Осип, поводя могучими плечами. — А
может, просто уволят всех к херам скоро. Все равно какую-то парашу
в рапортах пишем.
— Так не пишите, — предложил я.
— А куда деваться, мы ж как есть все описываем, жизненно. А
жизнь — сплошная параша.
«Подлодка», взвизгнув, как школьница, остановилась у входа в
корпус. Что люблю в нашей стране — все нужное сразу рядом! И
отделение, и морг в подвале, и паспортный стол в десяти метрах, и
столовка — в двадцати. А через дорогу располагался еще и районный
вытрезвитель, на пороге которого как раз сидела компания алкашей и
во все горло распевала песню мушкетеров: «Пока-пока-покачивая…»
— Климчик, заскочи с Карпом сначала в дежурку, оформите
финансовую часть, — попросил лейтенант, с трудом выбираясь на
свежий воздух. Он все же был чертовски здоровым. — Я вас сразу
внизу подожду, там прохладненько.
Мы протопали мимо больших пластмассовых щитов с надписями: «Наша
гордость» и «Разыскиваются!» на входе, толкнули турникет и
оказались внутри. В контрольно-пропускной капсуле сидел незнакомый
дежурный и вовсю смотрел на портативном телевизоре старый концерт
Майкла Джексона, где тот скользил по сцене среди ликующих толп в
блестящем костюме космонавта. Карп затряс головой, захихикал и
снова принялся цыкать зубом: