— Только бы у господина Адери не
засела почтенная дама, которой срочно потребовалось расписать
наследство тридцати своим племянникам, — замечает он, прислушиваясь
к мелодии оперной арии «Помни о вечном».
Сегодня нам везёт. В приёмной никого,
кроме пухленькой курносой девушки, караулящей посетителей. Нас она
сразу провожает к господину Адери. Я готовлюсь увидеть очередного
сморщенного старичка, но с кресла приподнимается пышущий здоровьем
полный румяный мужчина. Удостоверения мы достаём, не дожидаясь
просьбы.
— Розыскники? Из Дигора? — удивляется
Адери. — В Эрске что-то случилось?
— Вчера убили Мирну Кушен.
Судя по тому, как изумляется Арден,
Длинная улица не просто расположена далеко, но и выходит за пределы
Эрска.
— Жаль, жаль, очень жаль… Такая
славная девушка, тактичная, воспитанная… А кто убил?
— Ведётся следствие. Мы пришли к вам
прояснить некоторые факты.
— С удовольствием отвечу. Майша!
Девушка из приёмной просовывает
голову в дверь.
— Майша, если кто-нибудь пожалует —
извинись и перенеси встречу на послеобеденное время. Слушаю вас,
господа.
Майша исчезает не сразу, закрывая
дверь целую минуту. Делаю глазами знак Мареку: напарник понятливо
создаёт заклинание, защищающее от подслушивания.
— Господин Арден, прошлой осенью вы
удостоверяли завещание Мирны.
— Я единственный нотариус в Эрске уже
тридцать лет, — приосанивается Арден. — До меня был господин
Бу́геш, но, едва я начал практиковать, Бугеш отошёл от дел.
Девяносто три года — почтенный возраст, знаете ли.
— Вас не удивило, что госпожа Кушен
при живых родителях завещала всё благотворительному обществу?
— Нисколько. Вряд ли Мирна в таком
цветущем возрасте всерьёз задумывалась о последней воле, тем более
о том, что она умрёт раньше родителей. Её завещание — дань моде.
Прошлым летом все одинокие дамы оставляли свои сбережения
библиотечному фонду, а два года назад — приюту для сирот в Меоре.
Некоторые переписывают завещание каждый раз, как меняются
настроения в обществе. Мирна поддалась влиянию, к тому же ей нечего
было завещать. Вот если бы последнюю волю высказал Демис Кушен, она
наверняка стала бы богатой наследницей.
— А он не оставил? — в один голос
выдыхаем мы с Мареком.
— Братья Кушен ненавидели всякое
упоминание о смерти, что старший, что младший. Ладно, Сирел не мог
предугадать, что погибнет, это трагедия, несчастный случай. Но на
столетнем юбилее Демиса ему многие намекали — позаботься о
невестке, твоя благоверная её по миру пустит. Он же лишь
отшучивался — не настолько Дайра жестока.