— Хорошо?
— Марианна подняла на меня потрясенный
взгляд. — Это будет ужасно!
Её
заплаканное лицо выражало сейчас
вселенское горе. Я не понимала, почему
она плачет, но не давила на Марианну —
ждала, когда она сама всё расскажет.
И
она рассказала.
— Наташа,
мы говорим про мои чувства — только про
мои! У Рокотова ко мне ничего нет, всего
лишь один голый расчет.
— Ты
уверена? — спросила я. — Кто сказал?
— Я
знаю! — всхлипнула подружка. — Я не его
суженая, понимаешь. Я знаю это.
— Этого
нельзя знать наверняка, — протянула я,
качая головой. На что Марианна вдруг
истерично рассмеялась.
— Ну,
конечно, нельзя!
Почувствовав,
что подруга на грани, я уговорила её
сходить в ванную умыться — что мы и
сделали: мне пришлось помогать Марианне
дойти до ванной.
Наплескав
себе в лицо ледяной воды, подруга уселась
на бортик джакузи и принялась сбивчиво
рассказывать про их последнюю встречу.
— Наташка,
я не думала, что в страсти он становится
такой... — Прикусив губу, подруга тяжело
вздохнула. — Я-то и поцеловала его со
злости, просто для того, чтобы доказать,
что между нами ничего нет. А он не просто
ответил — от него как будто полыхнуло
такой страстью, что мы прямо в его
машине...
Пискнув,
Марианна покраснела.
— То
есть ты переспала со своим женихом? —
спросила я, подавая подруге чистое
полотенце для лица.
Марианна
кивнула.
— И
ты считаешь, что это трагедия?
Марианна
снова кивнула.
— Почему?
— Потому
что нам обоим это понравилось! — снова
заплакала подруга.
Я,
улыбаясь, поглядела на Марианну.
— Это
действительно трагедия, — кивнула я.
— Ты
не понимаешь... — Марианна махнула рукой.
— Он не мой суженый, я не его настоящая
невеста, не его пара, если хочешь... это
всё неправильно!
— Марианна,
что именно ты имеешь в виду? Я действительно
не понимаю. Ты сама говорила, что твоя
семья желает этого брака — и вы уже как
бы официально жених и невеста.
Подруга
напряглась.
— Я
боюсь, что этот брак не продлится всю
жизнь.
Я
вздрогнула, а подруга кивнула.
— Да,
Наташ... Я могу остаться как твоя бабушка
— та, которая тебя вырастила...
Марианна,
вытерев лицо полотенцем, тяжело вздохнула.
— Я
могу прожить двадцать лет с этим мужчиной.
Могу врасти в него корнями, врасти
душой... — подруга грустно усмехнулась.
— И у нас будет всего два возможных
конца: либо он уйдет из жизни рано,
оставив моё сердце кровоточить от его
потери, либо однажды, в один прекрасный
день, он встретит свою истинную — и
уйдет к ней, навсегда забыв про меня.