Тяжесть чистоты и какой-то огромной еле
различимой в этом свете фигуры придавила к месту. Ни я, ни кто-либо
еще не мог пошевелиться. На лице старого кондеса мелькнуло
удивление, быстро сменившись страхом. Он хотел что-то сказать, но
язык ему не повиновался. Я тоже не мог пошевелиться. Почти… Рука,
лежащая на основании нового меча, почему-то продолжала слушаться.
Недостаточно, чтобы защититься или сбежать, но… Я мог бы ухватить
пилюлю скверны и, возможно, ее силы хватило бы, чтобы вернуть
подвижность.
Страшно. Не только за жизнь, но и за
бессмертную душу, которая может пасть в скверну. Но еще больше мне
не хотелось умирать просто так!
Неожиданно к изменившемуся посланнику герцога
Альба подбежал тот самый священник из угла и начал что-то быстро
говорить. Чистота скрыла почти все слова, я успел уловить лишь… Нет
смысла… По всему королевству… Альба кивнул в ответ, а потом разом
все пропало. И давящая аура очищения, и его странный образ. Это
снова был обычный посланник герцога с почти искренней улыбкой на
губах.
–
Что ж, я проверил вашу добычу, – Альба продолжал, словно ничего не
случилось, и никто не решился задать ему ни одного вопроса. – Она
опасна и противна самой сути рода людского. Тот, кто съест такое
сердце – умрет. Единственная задача любого верного трону идальго –
уничтожить любые порождения новой скверны. Нежити… Да, именно так
ее назвали.
Посланник герцога замолчал, ожидая реакции на
свои слова, и Диего все понял. Он стоял ближе всех, поэтому, бросив
взгляд на отца, вытащил меч и пронзил второе из принесенных им
сердец.
–
Достойный поступок и высокий уровень чистоты, – Альба оценил, как
быстро истаяла чужая сила под клинком Диего. – Я обязательно
расскажу об этом герцогу. А вы, надеюсь, будете и дальше верно
нести службу короне. Впрочем, вы уже много сделали, так что, думаю,
будет справедливо отменить для баронства все подати на ближайшие
два года. Что скажете?
Старый кондес расплылся в улыбке. Он
успел посчитать, что сколько бы ни стоили новые сердца, он уже
заработал больше.
–
Спасибо, посланник, – глава семьи степенно поклонился, а потом
замахал Диего, приглашая его за стол.
Нам же можно было вернуться обратно в свои
комнаты. Это в походе барон и оруженосцы спят и едят вместе. Дома
же каждый должен знать свое место.