— Экспертиза показала наличие идентичного яда растительного
происхождения. Большего, увы, сказать не могу.
Анна Степановна снова зашептала молитву. Голос её сделался тихим
и наполненным слезами.
— И Оленька? — прошептала Лиза, не веря услышанному. — Ольгу
тоже отравили?
— Она, вероятно, почувствовала себя нехорошо ночью и побежала в
уборную, но там ей стало плохо. Ольга Николаевна упала и ударилась
головой, — лицо пристава приобрело суровое выражение. — Яд вызвал
остановку сердца. Поэтому, Елизавета Фёдоровна, если вы что-то
знаете, я прошу вас всё мне рассказать. Быть может, вы что-то пили
или кушали отдельно от того, что вам предлагалось в буфете
накануне?
Лиза задумчиво покачала головой.
— Никаких гостинцев никому не передавали?
— Нет. Ничего такого.
— Фрукты? Яблоки, к примеру? Груши? Сладости, может?
Вспоминайте, любезная Елизавета Фёдоровна, — пристав подался
вперёд. — Вы гуляли в саду? Ходили в церковь? Брали что-нибудь у
кого-то?
Она честно пыталась восстановить в памяти день накануне трагедии
и без посторонних просьб. Снова и снова прокручивала в голове
события, которые могли привести к гибели её подруг, столь внезапной
и чудовищной, да к тому же одновременной. Но их дни были похожи
один на другой. Никаких случайных встреч или незапланированных
угощений. Они все четверо делали одно и то же, ели и пили одно и то
же, а по Смольному передвигались неразлучной четвёркой в
сопровождении классной дамы. Однако же, Ольга и Татьяна погибли. А
они с Натальей разве что переживали страшные последствия, но
самочувствие их нисколько не пострадало.
И всё же слова Шаврина заставили Бельскую снова погрузиться в
размышления. Любая даже самая незначительная на первый взгляд
деталь могла помочь следствию.
— Таня имела дурную привычку грызть карандашный грифель, — Лиза
в задумчивости закусила губу на мгновение. — Но ведь подобное не
приводит к смерти?
— Нет, разумеется, — сказал пристав с мрачной серьёзностью. — А
что же ваши покойные подруги, Елизавета Фёдоровна, довольны были
своей судьбой? Ни на что не жаловались?
Анна Степановна, кажется, не уловила суть вопроса, а вот Лиза
почувствовала, как внутри всё похолодело.
Девушка невольно прижала руку к шее.
— Полагаете… самоубийство? — эта версия никак не вязалась с той
картиной мира, в которой они жили счастливо и весьма беззаботно,
если не считать тягот учёбы. — С чего бы им на такое решиться? Да
ещё и обеим сразу? Это ведь большой грех. Да и на них непохоже. Олю
вы не знали, но она была девушкой жизнерадостной и всегда всем
довольной. А Танюша так вообще только о свадьбе и говорила. Планы
строила. Нет, — Лиза отчаянно замотала головой. — Нет, они не
могли.