Лиза нехотя разомкнула веки. Она осталась одна в саду. Все
прочие девушки убежали. Наверное, оно и к лучшему.
Бельская хоть и была отличницей и главной кандидаткой на
получение золотого шифра в будущем году, всё равно не любила
возбуждать к себе излишний интерес. Любые события она обыкновенно
наблюдала со стороны, предпочитая не встревать ни во что чересчур
рьяно. Эту привычку она воспитала в себе с детства.
Случалось, что папенька пребывал в дурном настроении прямо с
утра. Особенно, если его покой нарушала незапланированная суета. В
сердцах Фёдор Павлович мог накричать, а мог и отвесить звонкую
оплеуху кому-нибудь из дворовых мужиков. Оттого слуги в доме
Бельских вели себя тихо. Женщин отец пальцем не трогал, разумеется,
но Лиза привыкла с малых лет не привлекать к себе лишнего внимания.
Старалась учиться прилежно и радовать строгого родителя успехами.
Не огорчать его ничем даже самую малость. Страшилась не оправдать
ожиданий.
Оттого ей столь тяжело и давалось это повышенное внимание со
стороны одноклассниц. Конечно, всеми силами девушки старались
отвлечь её, но Лиза то и дело ловила на себе сочувствующие взгляды
и слышала за спиной очередной печальный шёпот, вроде: «Бедняжка.
Совершенно упала духом». От этого становилось бесконечно
неуютно.
Поэтому из сада она уходила в гордом одиночестве, наслаждаясь
минутами сладостного покоя. Занятий в этот день более не
намечалось. Разве что можно было прийти на урок музыки к «голубым»
институткам и послушать, как они играют на фортепиано в четыре
руки. Или же отправиться в кружок рукоделия и повышивать. Но Лизе
не хотелось ни того ни другого. Поэтому она пошла сразу в свою
комнату.
Её новая спальня находилась в жилом крыле на первом этаже со
стороны Невы. Ближе всего располагались комнаты классных дам и
учительниц почтенного возраста, которым тяжело было подниматься по
лестницам. Лизу такое соседство вполне устраивало. Смятенная душа
искала тишины. Девушка представила себе, как сейчас зажжёт лампу и
почитает книгу под шум дождя, дабы скоротать время до ужина. А
ближе к вечеру, быть может, снова выйдет на прогулку.
Но она застыла на месте, едва переступила порог синей гостевой
комнаты.
Окно за письменным столом, которое Лиза не открывала вовсе,
оказалось распахнуто. Прохладный ветер с реки раздувал тюлевые
занавески, скрывая за ними дверь в ванную комнату. Капли мороси
летели с улицы прямо на письменный стол, где были раскиданы её
тетради. Все ящики оказались выдвинуты. Гардероб раскрыт. Из него
белым флагом свисали панталоны. На полу подле валялись чулки и
прочая галантерея, которую Лиза по обыкновению хранила аккуратно
сложенной в красивой шляпной коробке. Сама коробка лежала прямо у
входа. Девушка едва не наступила на неё. Сдвинут оказался и матрас
на кровати, словно под ним что-то искали.