- Имя?
- Брат Фёдор. Монах. В миру – Пётр Пантелеев.
- Прохор, пусть выбрешет свою сказку до конца, - вмешался
Тышкевич. - Потом задам несколько вопросов, проверю амулетом. Да,
будет больно. Сам виноват, что пытался влезть к нам обманом.
Рассказ, несколько сбивчивый, занял минут двадцать. Потеряв
личину степенного господина, монах утратил и солидность в
разговоре. Очевидны были его лицедейские таланты, морок служил
просто гримом. Служитель Господа изрядно вживался в роль. Когда
шагал по губернаторской резиденции в ипостаси действительного
статского советника, походка у него была соответствующая –
переваливающаяся. А также отдышка и кашель не слишком здорового
телом толстяка.
Искров перерыл содержимое саквояжа задержанного, где кроме
перемены белья лежали портрет О'Нила и его тетрадка с заумными
математическими закорючками, а также амулет из оникса в отдельной
коробке.
- Для детектора личности, - пояснил монах. – Ежели он покупал
билет, садился на поезд или на пароход в Америке, узнаем. Но один я
не справлюсь. Нужна команда. Узнал, что вице-губернатор уже посылал
людей, в итоге Маккенна О'Коннор скончался от зело интенсивного
допроса. Решил, что если сам возглавлю группу, удержу слишком
ретивых от столь неуклюжих поступков.
Пока совершивший неуклюжий поступок корнет открывал рот для
отповеди, Тышкевич рявкнул «сидеть-ждать!», словно отдавал команду
сторожевой овчарке, и утащил напарника в коридор.
- Проша, это наш шанс.
- Виктор Сергеевич… ты хорошо подумал? Это же в нарушение всех
правил!
- Взвесить детали не хватило времени. Но вспомни присягу: мы
клялись быть верными Государю, Отечеству и Святой Православной
Церкви. Коль церковь сочла произошедшее в Ново-Йорке угрозой, мы не
вправе оставить Святой Престол без помощи.
- Не уведомив вице-губернатора?
- А если уведомить, прикрытие рассыплется. И так уже слишком
широк круг знающих, что святые отцы занимаются спецоперациями. Ты
да я. И ещё Анастасия узнает при сеансе связи, но она не в счёт –
скована обетом молчания и умрёт, если вздумает его нарушить.
- Хоть не пророк, но предсказываю: судить нас будут не по букве
присяги, а по параграфам Уложения о преступлениях и наказаниях. Как
соучастников этого Петьки Пантелеева, обманувшего нашего князя.
Дюже холодно в Сибири!
- Ты прав, - признал граф. – И поскольку в курсе всего, я с
монахом не начну дело, не заручившись твоим согласием. Или ты со
мной, или сдаём святошу полицейскому приставу. Что решишь?