Ох, а ведь этот Фёдоров — настоящий фанатик. И он всё ещё воюет.
Только враги у него теперь другие. Враги другие а отношение к ним
всё тоже.
И пускай слова он говорит правильные, и внутри я с ними
полностью согласен, всё равно, такое чувство сейчас, что меня
вербуют.
Вот все эти разговоры о “страхе”, похожи на детскую разводку “на
слабо”. Как в этой ситуации отказаться? Но за всю свою долгую и
непростую жизнь я убедился. Если чувствуешь, что на тебя давят,
тобой манипулируют, то первым делом надо уйти из-под этого
давления.
Принимать решения надо с холодной головой. Особенно такие, когда
той самой головой рискуешь.
– Хрррр…
– Фёдор, ты вообще меня слушаешь?! – возмущается “важняк”.
– Простите, – резко вздёргиваю голову, словно ненароком
задремал, – слушаю конечно. Выродки, давить надо. Вы меня простите
пожалуйста, Олег Петрович. Я понимаю, что дело важное и
безотлагательное. Но я двое суток не спал почти, помогал товарищу
Бубуну к регате подготовиться. После на банкете выпил немного.
Голова сейчас пустая, как свисток. Я не отказываюсь ни в коем
случае, но позвольте мне выспаться сначала, а затем мы бы с вами
этот разговор продолжили. Сейчас из меня всё равно ничего разумного
не добьётесь. Хоть даже в камеру помещайте, только отдохнуть
позвольте.
– Зачем в камеру, – хмурится Фёдоров, – что вы такое
наговариваете, товарищ писатель. Сейчас вас в гостиницу доставят,
отдыхайте сколько угодно. А после мы продолжим беседу.
***
После моего эффектного задержания, мне пришлось сменить
скромный, но уютный флигель на гостиничный номер. Молчаливый
водитель довёз меня к подъезду, а вид чёрной волги отбил у дежурной
желание отчитать меня за нарушение режима. Ведь приличный советский
человек должен возвращаться в гостиницу до 23.00 и никак иначе!
Уже утром, приняв душ, и тщательно побрившись, я выхожу на
улицу, шагаю к кафетерию с открытой верандой под зонтиками и
заказываю кофе.
Крымский кофе — это отдельный разговор. Если на всей остальной
территории необъятной страны этот напиток – дань чуждой,
подозрительно похожей на буржуазную, моде. То в Крыму он
автохтонный, сохранившийся ещё со времён турецкого владычества,
бесстыдно ароматный и бескомпромиссно крепкий.
Когда первый глоток прогоняет из моей головы лёгкий похмельный
туман, я начинаю рассуждать.