Вскоре они добрались до казарм, расположенных неподалёку от
стен, где Силана сразу уселась возле огня, пытаясь согреться.
Помещение было очень старым, хоть и регулярно ремонтировалось.
Неподалёку была построена большая пристройка для хранения
офицерских инсуриев, предпочитающих иметь своё снаряжение под
боком, а не на отдельном складе.
Мутные светильники, казалось, больше сгущали тьму по краям
комнаты, чем действительно освещали окружающее пространство, отчего
взгляд девушки с трудом различал детали обстановки вокруг. Однако,
как только она протянула руки к огню, дверь снова открылась,
впуская новую порцию людей, среди которых был и архонт. Её
отец.
Лицо Тураниуса продолжало нести отпечаток растерянности и
тревоги, что неизменно пугало Силану. Открыв было рот, она так и не
придумала, что сказать, отчего лишь отвела глаза, уставившись на
пламя очага, которое медленно пожирало деревянные поленья.
— Каждый человек когда-нибудь сталкивается с непреодолимыми
обстоятельствами, — произнёс мужчина, подсаживаясь рядом, а потом
мотнул головой, отпуская гвардию, которая вышла наружу, чтобы не
мешать отцу и дочери. — Обстоятельствами, которые оказываются
сильнее него, — дополнил он.
Силана продолжала смотреть в огонь, не поднимая глаз.
— Ты обязана понять это, — архонт дёрнул рукой, будто хотел
положить её девушке на плечо, но так и не решился. — Чтобы потом,
когда станешь управлять городом вместо меня, была готова и не
впадала в отчаяние.
— Я никогда не стану управлять Монхарбом, отец! — выкрикнула
она, даже не успев хотя бы обдумать собственных слов. — Мы все
умрём в этой кре!..
Их взгляды пересеклись, отчего девушка оборвала саму себя. В
глазах мужчины Силана видела любовь и заботу, желание пожертвовать
всем, лишь бы уберечь, спасти, сохранить. Это заставило её
замолчать столь же верно, как и пощёчина.
— В мире множество глупцов, Силана, которые представляют
мужество весьма просто и поверхностно, крайне размыто и обобщённо,
— начал говорить Тураниус. — Они считают, что главное — это важно
надуть щёки, выпятить грудь, притвориться, что всё хорошо, и
озвучивать громкие лозунги. Эти люди не осознают, что в их душе
постоянно идёт схватка, смеются над ней. Но когда отчаяние и страх
овладевают ими — что, в конце концов, случается с каждым из нас, —
им не хватает смелости признаться, попросить помощи. И поэтому они
ломаются.